Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
По пути меня между делом просветили, что винил винилу рознь, в смысле не все пластинки одинаково полезны. Для моего мировосприятия, привыкшего к цифровым компакт-дискам, аналоговый мир был неожиданным открытием. Если кратко, то при полной монополии фирмы «Мелодия»[245]самих заводов в СССР было навалом. Самыми плохим, естественно, считался Ташкентский, который выпускал мало того что кривые диски, так еще умудрялся сполна добавлять в запись хрипы и трески. Середнячком считалось славившееся нестабильным качеством ленинградское производство. Лидировал Апрелевский завод, который, как говорят, иногда делал пластинки не хуже восточноевропейских «народных демократий».
Впрочем, мы охотились на настоящую «фирму», в смысле США, Великобританию или ФРГ. В этой нише рынка выбор оказался жестко ограничен, хорошо, если тут нашелся бы десяток-другой подобных «пластов». Быстро выяснилось, что «Катящиеся камни»[246]предлагал всего один хмурый тип в клечатой кепке, которая была под стать изрытому глубокими оспинами лицу.
Наконец на третьем «круге» коловращения Федор решился:
– Почем Aftermath?[247]
– Полсотни!
– Ни фига себе! – оторопел рассчитывавший максимум на четвертак Федор. – Да ты че, тут по червонцу куча винила!
– Такого все равно нет! – равнодушно отрезал тип.
– Нераспечатанный?
– Раз послушал, – по-прежнему невозмутимо ответил продавец. – Хотите, смотрите сами, завалов нет.
– А-а-а! – в расстройстве махнул рукой Федор. – Давай!
Продавец попытался ускорить процесс, но мы не торопились. Диск аккуратно вытащили из конверта и придирчиво разглядывали несколько минут, придерживая за ребра. Царапин и прочих завалов действительно не нашли. Принюхались, нет ли запаха одеколона, которым часто по безграмотности протирали диски, чтобы скрыть дефекты. Сверили номера на «пятаке» и конверте. Как окончательную проверку, провели «встряхивание», прислушивались, как звучит зажатый между ладонями винил. Еще поспорили, правильный ли тембр для настоящей «фирмы».
Я, ничего не понимая в процессе, откровенно скучал. Происходящее напоминало нубовский маразм, в моем будущем автомобили покупали быстрее и проще. Впрочем, торг не затянулся и тут. Домой вернулись уже ближе к вечеру, метро и электричка меня здорово вымотали, охота к посещению злачных мест развивающегося социализма была сорвана начисто. Довольный Федор, конечно, приглашал в гости на «прослушивание», но мы с Анатолием дружно отказались. Слушать натужное шуршание иглы по пластику после «цифры» двадцать первого века казалось не слишком умным занятием. Да и Катя с Надеждой уже наверняка заждались.
…В понедельник Федор на работу явился только к обеду, причем его состояние можно было очень просто описать одной фразой: «Краше в гроб кладут». Протрезветь он более-менее успел, но набрякшие синевой мешки под глазами и сомнительный «выхлоп» не оставляли сомнений в способе воскресного отдыха. Пока секретарша отпаивала любителя зарубежного рока горячим чаем с засохшими до каменного состояния пряниками, мы с Анатолием быстро выяснили причину запоя.
Купленная за полсотни рублей пластинка на самом деле вышла из-под прессов Московского опытного завода «Грамзапись», который специализировался на специфических тиражах. Ее техническое исполнение вполне соответствовало мировому уровню, вот только Федор не увлекался «Himno del 26 Julio» и прочей музыкой, выпущенной в честь победы кубинской революции[248]. Судя по всему, оригинал спекулянты сломали или серьезно повредили при перевозке, но выбрасывать конверт и «пятак» не стали, а пустили в дело.
– Да не расстраивайся! Специально попрошу разогнать этих жуликов! – Возмущению Анатолия не было предела. – И ориентировку на эту скотину сделаю по высшему разряду!
– Не надо, – смутился электронщик от напора комитетчика. – Может, там всего одна такая сволочь, а остальные нормальные ребята.
– Брось! Я сам видел, сплошные спекулянтские морды. Вместо работы прохлаждаются и цены ломят!
– Не знаешь, Толь, часто таких коммерсантов ловят? – вмешался я. – Что им за это грозит?
– Как минимум выговор по месту работы, могут еще из комсомола выгнать. – Анатолий задумался, что-то вспоминая. – Хотя… Друзья хвастались пару лет назад, что целую сеть в Ленинграде накрыли. Один тип в кустарных условиях делал точные копии зарубежных пластинок. Только эксперты отличить могли. Причем, паразит, за основу брал диски с записями речей товарища Ленина. На этом, собственно, и погорел – больше никто этот товар не покупал[249].
– Посадили? – опять не выдержал я.
– Разумеется! Это же настоящая политическая провокация, дали семь лет, не задумываясь.
М-да. Советское правосудие не дремлет. Верх цинизма – ловить «протопирата» на покупке никому не нужной пропаганды и при этом обвинять по политической статье. Самое забавное, что неглупый и уже расслабленный будущим Анатолий искренне не видел в этом ничего особенного! Но дискутировать с братом любимой жены? Увольте!
– Чем ему так вождь мирового пролетариата понравился?
– Из-за жадности все! – засмеялся Анатолий. – Таких пластинок навалом по тридцать – сорок копеек, и винил самый качественный.
– Погоди, а как они матрицы-то делали? Это же наверняка очень сложный процесс!
– Зачем? Нарезали специальным резцом на самодельном станке.
– Это как? «На ребрах», что ли? – вмешался Федор. – Меня как-то попросили настроить такой аппарат, там все совсем просто, – добавил он, чуть подумав, – но качество звука против фирмы никуда не годилось.
– Стоп, стоп! – прервал я собеседников. – Это вообще что такое?
– Запись на отработанных рентгеновских пленках, – охотно объяснил Федор. – Шкодно так, смотришь на просвет, а там чьи-то руки, ноги, ребра. Правда, давно это все было, как магнитофоны пошли, так и перестали «ребра» резать. Да и не просто стереозвук так сделать, механика выходит сложная для кустарных условий[250].
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
