Он дал ей отсрочку, но его решение не было продиктовано искренним пониманием или сочувствием. Он сердит и раздосадован и не пытается это скрывать.
Луизу мучило чувство вины. Она понимала, что он не заслужил такого отношения, но в то же время не собиралась его утешать.
Слуги убрали тарелки с супом. Князь подлил себе вина в бокал. За столиком воцарилась гнетущая тишина.
Чтобы как-то рассеять напряженность, она спросила:
– Когда прибывает ваш первый корабль с амброй? – Весьма уместно напомнить ему истинную причину его женитьбы на ней.
Шарль допил вино, затем пробормотал всего четыре слова:
– Вероятно, на будущей неделе.
Луиза понятия не имела, как поддержать беседу.
– Что это такое? – спросила она.
– Что?
– Амбра.
– Парфюмерный фиксатив.
Луиза это и без него знала.
– Нет, я хотела спросить, почему ее добывают в море. Откуда она берется?
– Спинные пластинки каракатиц.
– Спинные пластинки?
Последовала долгая пауза – Шарль явно не собирался продолжать разговор. В конце концов он подлил себе еще вина и неохотно пояснил:
– В желудке кашалота. Он не может их переварить – их да еще некоторые виды десятиногих моллюсков. Его желудок выделяет желчь, которая обволакивает инородные тела, те сжимаются в шарики в его кишечнике, и затем кашалот извергает их в виде черной грязной массы. Это и называется амброй. – И любезно добавил: – Она плавает на поверхности моря.
Луиза захлопала ресницами и подняла на него глаза. Угрюмо ссутулившись, Шарль вертел в руках бокал, всем своим видом демонстрируя, что разговор на эту тему окончен. Луиза пробормотала:
– Как это отвратительно.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и его правильно очерченный рот скривился в ядовитую усмешку:
– При определенных обстоятельствах ее свойства улучшаются. И амбра становится изысканным веществом.
Странно, но теперь Шарль больше не казался Луизе неуклюжим или робким. Его сдержанность являлась следствием не слабости, а скорее нежелания пользоваться данной ему властью и могуществом. Он был силен, она чувствовала это. Но подобно вампирам или демонам он не ждал от нее овечьей покорности. Шарль хотел, чтобы она отдалась ему по доброй воле. Это, с одной стороны, успокаивало Луизу, поскольку она не верила в вампиров и демонов, но с другой – раздражало, поскольку ее супруг, как видно, не слишком отличался от вышеупомянутых представителей нечистой силы.
Принесли жаркое – что-то приправленное травами, разноцветное, аппетитное. Очередная трата денег. Служанка зажгла старинные масляные фонарики в форме шара по обеим сторонам чугунной решетки балкона. Стемнело. Города и деревеньки, расположенные между Грассом и побережьем, превратились в скопления светящихся точек, веером рассыпавшихся по холмам. Их с каждой минутой становилось все больше – они, словно бриллианты, усеяли черный бархат южной ночи. Вдалеке виднелась полоска огней, обозначавшая побережье. По морю протянулась полоска лунного света, и на его фоне скользил корабль. Из столовой на балкон проникал мягкий свет, и террасу окутал романтический полумрак, но Луиза и ее муж избегали смотреть друг другу в глаза. Они почти не притронулись к еде. Наконец обед убрали со стола. Они продолжали молчать.
Когда же разговор возобновился – по инициативе князя, хотя сделал он это с усилием, – тема не выходила за рамки светской беседы. Сначала они обсудили его планы на предстоящие пять дней. Затем – ее обустройство в доме. Ее времяпрепровождение в его отсутствие, пока он вынужден работать. Может, она желает посмотреть, чем он занимается? Экзотическое путешествие, которое обычно ассоциируется с медовым месяцем, задерживается – по той же причине, по которой Шарль д'Аркур не смог приехать на свадебную церемонию в Нью-Йорк, в город своей невесты: ему необходимо было привить новые сорта цветущих кустарников. Настал решающий момент претворения в жизнь проекта, над которым он давно работал в своей парфюмерной лаборатории.
Луиза вдруг поняла, что он говорит об американском жасмине, который привезли в Марсель, как и саму Луизу, на «Конкордии». Забавно, но он получил и жасмин, и ее саму из рук паши. Она прекрасно перенесла плавание, чего нельзя было сказать о жасмине: он успел подвянуть. Князь надеялся, что веточки отойдут, и собирался лично следить за посадками первые несколько недель, чтобы быть уверенным, что все делается как надо.
Луиза внимательно слушала его. Обещание, которое он дал, несколько ослабило ее скованность и пробудило в ней живой интерес к его деятельности, его увлечениям, поездкам и планам, которые отныне должны стать частью ее жизни.
Подали десерт. Огромное блюдо с виноградом – свежим, только что собранным, самым сладким, какой Луизе доводилось когда-либо пробовать. Иногда на зуб ей попадала горьковатая терпкая косточка. Луиза наконец почувствовала себя свободно и непринужденно. Кроме винограда, на столе стояли вазочки с вишнями в коньяке, в уксусе и – у него весьма. необычный вкус – в лавандовом меде с его собственных полей. Князь снова выказывал любезность и великодушие – правда, несколько натянуто. За фруктами последовал золотистый домашний персиковый ликер. Она не допила его, и Шарль спросил, нравится ли ей этот напиток.
– О да. – Луиза подняла на него взгляд. И помимо воли задала ему непонятно откуда взявшийся вопрос: – А у вас есть собственные виноградники?
– Да. Неподалеку от Реймса. Впрочем, я не очень люблю шампанское собственного производства. Оно неплохого качества, но не высшего. – Шарль помолчал и спросил: – А тебе нравится шампанское?
– Да.
Он отклонился назад и, дотянувшись до звонка с внутренней стороны балконной двери, дернул за шнурок. Когда вошла служанка, он приказал:
– Марианна, спустись в погреб и принеси нам бутылку «Вдовы», но не очень терпкой. Да, и еще пару чистых бокалов. – Очевидно, «Вдове» он отдавал предпочтение перед собственными сортами.
Принесли шампанское. Князь приказал принести еще фруктов и сыра, затем открыл бутылку. Из горлышка потянулась струйка дыма. Он разлил вино по бокалам. Сухое шампанское, несмотря на свое название, оказалось сладковатым и прекрасно сочеталось с десертом. Запах его был знаком Луизе – запах шампанского, которое она пила в темноте со своим, пашой, но с фруктовым оттенком. Холодное, вкусное, оно все же немного отличалось от того, что ей доводилось пробовать. Луиза задумчиво провела пальцем по изгибу бутылки.
Они с князем еще немного поболтали на разные темы. В середине беседы он встал и, опершись о балконную решетку, взглянул на ночное небо, усыпанное звездами. Луна сияла. Князь обернулся к Луизе, продолжая о чем-то говорить.
По правде говоря, Луиза почти не слушала его, погруженная в свои мысли.
