Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Было слишком темно, чтобы контрразведчики могли увидеть в деталях, что делается в небе и на земле. Поэтому они ждали в темноте, держа свои револьверы наготове. В конце концов, описав кругов шесть, самолет улетел. Гарин и его люди подумали, что из-за неподходящих погодных условий агент решил возвратиться за линию фронта. Но они ошиблись. Едва забрезжил рассвет, контрразведчики заметили, что в поле шагах в ста от дома лежит какая-то куча тряпья, нечто вроде изодранной палатки. Накануне ее там не было. Подойдя поближе, Гарин и его люди увидели, что это парашют, который не полностью раскрылся. Совершивший неудачный прыжок человек был еще жив. Дыхание его было неестественно частым, иногда из груди вырывались тихие стоны. Он лежал на боку, хотя такая поза лишь усиливала его и без того ужасные мучения. Большой горб мешал ему перевернуться на спину. Этот горб был образован корзиной с почтовыми голубями, привязанной ремнями к его плечам под широким, специально скроенным дождевым плащом, стянутым в талии поясом. Гарин снял с лица агента защитную кожаную летную маску.
— Умоляю, дайте обезболивающего, — едва слышно простонал незадачливый парашютист. Несчастный угасал на глазах. С тоской глядя на врагов, он попросил их еще об одном одолжении:
— Я не хочу, чтобы меня закопали как собаку… я католик.
Гарин велел одному из своих подчиненных скорее сбегать за аптечкой. Когда шприц оказался в его руках, полковник показал его агенту.
— Скажите, к кому вы летели, и я прекращу ваши муки. Обещаю, что вам доставят католического пастора.
Умирающий благодарно прикрыл веки и разлепил потрескавшиеся губы. Гарин припал к самой его груди и с трудом разобрал вырвавшиеся с последним вздохом слова.
Глава 27
Сапогов пришел в себя на диване в купе Князевой. У него раскалывалась голова от боли, чувствовалась слабость во всем теле и сухость во рту. Жажда была такая, словно он пересек пустыню без воды. Рубашка его была расстегнута. Доктор делал ему массаж сердца.
Сергей попросил пить. Князева поднесла ему стакан с водой. Сделав несколько глотков, Сергей приподнялся на локте.
— Кажется, я был немного не в себе? — смущенно спросил он, переводя взгляд с одного встревоженного лица на другое, пока не наткнулся на своего напарника-контрразведчика. «А он как здесь оказался?» — изумился Сергей. Ротмистр скромно сидел на краешке дивана за спинами хлопочущих над Сергеем доктора и певицы.
— Благодарите своего ангела-хранителя и вот этого господина, — указал на Дуракова доктор. — Этот господин из соседнего вагона. Случайно увидел, как вы рветесь расстаться с жизнью, и чудом успел поймать вас за шкирку, когда одной ногой вы уже были на том свете. Что за сумасшедший дом! Уже второй мой попутчик рвется свести счеты с жизнью.
— Спасибо вам! — сказал Сергей Дуракову так, словно они незнакомы.
— Да не стоит благодарностей. Со всяким может случиться, — понимающе ухмыльнулся Дураков и поднялся с дивана. — Тогда я, пожалуй, пойду, а то меня товарищи наверняка заждались.
Когда посторонний вышел, доктор попросил у Сергея:
— Может, объясните, что с вами произошло. А то ваш спаситель, похоже, решил, что вы допились до белой горячки, и наверняка подозревает в нас ваших собутыльников.
Тут доктор почтительно взглянул на «звезду».
— Вы, Варвара Дмитриевна, естественно, вне подозрений.
Сергей подробно описал события, которые сохранила его память.
— Полагаю, что я был отравлен, — заключил он свой рассказ и посмотрел на еще стоящую на столе свою чашку с недопитым чаем. — Полицейские эксперты наверняка обнаружили бы там яд.
— М-да, скорее всего, вам дали сильную дозу морфия, — со знанием дела вывел фабрикант и объяснил: — Три года назад на охоте приятель по ошибке всадил в меня пулю. Чтобы снимать приступы сильной боли врачи два месяца кололи мне морфий. Из-за этого я едва не стал морфийным наркоманом. Так что ваше состояние мне знакомо.
Фабрикант повернулся к доктору:
— А каково ваше мнение?
— Ну-с, что я могу сказать, — потирая пухлые красные руки, протянул Ирманов. — Состояние сильного возбуждения, необъяснимый страх, яркие фантастические образы, сбивчивое дыхание, сухость во рту, рвота — вы правы: налицо типичные симптомы отравления опиатами.
— Но зачем кому-то понадобилось травить Сережу, да еще наполовину? — непонимающе проговорила Князева.
Доктор авторитетно пояснил ей:
— Скорей всего, злоумышленник рассчитывал на летальный исход. Но молодой организм справился с ядом. Острый приступ галлюциногенного бреда — это защитная реакция пораженной нервной системы на токсическую атаку. Судя по рассказу молодого человека, неизвестный злоумышленник использовал против него достаточно большую дозу морфия.
— Тогда я не могу взять в толк: почему убить хотели именно его, а не меня или вас, доктор? — продолжала недоумевать певица.
— Наверное, потому что это я нашел документы, — ответил ей Сергей. — Я стал опасен для этого человека.
Тут его вдруг осенила внезапная догадка.
— А что, если хозяин яда специально добивался, чтобы моя смерть выглядела, как внезапный приступ острого умопомешательства. Ведь самоубийцами контрразведка не занимается. Ну подумаешь, очередной фронтовой калека выбросился из поезда из-за напомнившей о себе, старой контузии! Кого сегодня этим удивишь!
— Такое под силу очень умному, расчетливому и, не по боюсь сказать — по-своему талантливому человеку, — задумчиво произнес доктор.
— Значит, вы всерьез уверены, что преступник все еще на свободе? — спросила Князева, нервно передернув плечами.
— Теперь я в этом не сомневаюсь.
— Наверное, это кто-то из вагонных проводников или официантов, — предположил доктор.
— Точно! — согласился фабрикант. Не спрашивая, как бывало прежде, разрешения у хозяйки купе, он щелкнул зажигалкой, затянулся папироской, выпустил в потолок струю синего дыма и признался: — Эти рожи мне сразу не понравились. Здоровые лбы, а вместо того чтобы защищать Родину в окопах или приносить пользу на военном заводе, окопались возле генеральской кухни и жируют. Наверняка кто-то из них предатель.
— А мне кажется, что шпион прячется в соседнем вагоне, — выдвинула свою гипотезу Князева — Может быть, это даже тот человек, что был тут недавно. То, что он вас спас, Сережа, еще ничего не означает. Возможно, что на самом деле он собирался обыскать вас, прежде чем сбросить с площадки, но тут появились доктор и господин Ретондов, и ему пришлось срочно разыгрывать из себя спасителя. Вы заметили, господа? У него в лице было что-то лисье.
— Не надо самообмана, — довольно невежливо возразил примадонне Сапогов. — Злоумышленник один из нас четверых. И убеждать себя далее в обратном — опасно и преступно. Мы должны смело взглянуть правде в глаза, чтобы выжить и сохранить документы, за которые несем ответственность. Поэтому необходимо признать, что все, что произошло в этом вагоне, — дело рук одного из нас. Этот человек инсценировал самоубийство журналиста Медникова, который каким-то образом разглядел его истинное лицо под притворной маской. И он же хладнокровно расстрелял в упор курьера, чтобы забрать у него портфель, а заодно и оказавшуюся на свою беду поблизости девушку.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
