Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Я убил твою птицу, Калматар, ты слышишь?
Она не двигается. Я повторяю вопрос.
– Похоже на то. Жаль лишь, что и она тебя убила, малыш мой, – отвечает Калматар, и ее голос доносится до меня словно откуда-то издалека. Ее слова еще долго звучат у меня в голове, пока я не осознаю сказанного: да, железный орел, кажется, добрался наконец до меня – мое сердце в груди бьется все слабей. Хочется что-то ответить, что-нибудь очень дерзкое, но я не в силах. Я вообще больше не могу сказать ни слова. Левая рука подламывается, и я падаю на бок.
Вдруг слышу голос шамана. Не знаю, здесь ли он или нет – я не могу повернуть головы, но слышу, как он рассказывает, что Калматар схватила Аннукку и поклялась убить ее, если Вяйнямейнен не сможет доставить меня к ней.
Мои веки смыкаются. Дайте мне только поспать. Когда я проснусь, мне будет лучше. Только немножко вздремнуть!
Здесь, на холодном полу.
Вяйнямейнен говорит, что знает все только об отцовской любви. Он просит меня понять, что он должен был сделать выбор: ничто в мире не может быть дороже своего собственного дитя. Даже вечная клятва. Клятва, которую он дал, пообещав защищать меня. Калматар злорадно хохочет в ответ, а значит, и она слышит слова шамана.
Кто-то берет меня за руку. Кто-то, над кем Калматар смеется с издевкой. Кто-то крохотный, прохладный, с острыми коготками. Иголка колет меня в щеку, и я слышу тоненькое сипение. Хочется спать, но я все же открываю глаза.
Рядом стоит Хесси и смотрит на меня. Впервые ему удается молчать и только смотреть на меня влажными глазами. Почему он не уходит? Калматар может убить его одним ударом. Почему нет? От усталости глаза закрываются.
В голове все кружится, и сердце заходится в груди. И Вяйнямейнен, и Хесси здесь – я им нужен, они чувствуют любовь, и это важней всего. Даже важней того, чтобы остаться в живых.
Слышу плач Сары, слышу даже сквозь усталость. Открываю глаза.
Вяйнямейнен склонился к своей дочери и держит ее голову у себя в руках. Я не ощущаю гнева даже от того, что он предал меня и привел к Калматар. Я прощаю его. Говорю это шепотом, но так тихо, что, кажется, Вяйнямейнен не слышит моих слов. Тут что-то вздрагивает внутри меня, и сердце начинает биться сильней.
Я не могу сдаться. Поднимаю голову и смотрю на Калматар. Вытираю глаза: женщина стоит неподалеку от меня, и на ее губах играет злорадная улыбка. Начинаю ползти в ее сторону, оставляя за собой на полу кровавые следы. Коленям больно. Протягиваю женщине руку, и она берется за нее. Потом притягивает к себе. Я прощаю Калматар – вспоминаю, чему учил Курикка. Моя рука хватается за пояс на ее одежде. Мои пальцы закоченели, они едва гнутся, но мне все равно удается это сделать.
– Мальчишечка мой, маленький дурачок! Здесь ничего не известно о милости, – говорит мне Калматар и отталкивает меня от себя.
Ударяюсь головой об пол и скрючиваюсь, сжимая сверкающее тепло у себя в кулаке. И вот я уже не вижу Калматар.
У меня в голове все путается: голоса, запах крови, мысли – все смешивается в единый неясный ком.
И все-таки мне хочется смеяться.
Глава 42
– Так знай же, Николас, что я планирую заковать прекрасную Сару в кандалы и посадить в шахты, – говорит Калматар, сидя на троне. – Но это решение я приняла еще до того, как ты погубил мою сладенькую железную птичку. Так что теперь девчонка умрет. Медленной и страшной смертью. И, издыхая, она будет проклинать тебя, Николас Похьела, и тот день, когда она с тобой повстречалась.
Николас продолжал лежать, сжавшись в комок, точно дитя. К нему прижался Хесси, вытер кровь с его глаз и отодвинул запачканные кровью пряди с побледневшего лба.
Николас с трудом поднялся на колени. По его лицу струился пот, все его тело сотрясалось от холода, которым его начала опутывать смерть.
– Сильно подозреваю, что ты умрешь задолго до этого. Как жаль, – ехидствовала Калматар, – но я могла бы повеселиться. Смотри-ка, мальчишка! Какая же это радость, я бы сказала, какое лакомство! – рассмеялась Калматар и взялась за белый бархатный мешочек. – Последним, что ты увидишь, будет то, как я пожираю твою бессмертную душу!
К этому моменту Вяйнямейнену удалось заклинаниями привести Аннукку в чувство, и теперь она сидела рядом с ним на полу. Не обращая внимания на Вирная, направившего ему на грудь стальное копье, он пристально следил за Калматар.
Калматар засунула руку в мешочек – все глубже и глубже, и у нее на лице отразилось удивление, а потом и беспокойство.
– Калматар, – прохрипел Николас. Он поднял вверх окровавленную, сжатую в кулак руку. – Не это ли ты ищешь? – спросил он, раскрыл ладонь и показал ей крохотный пылающий кружок, источающий нежный золотистый свет.
– НЕТ! – прокричала Калматар, вставая с трона. Она протянула руку к Николасу. – Вирная, сделай же что-нибудь!
Дрожащей рукой, практически изнемогая, Николас поднял блистающее кольцо и положил его себе на грудь. Вирная бросился к нему, пытаясь воспрепятствовать, но тут Вяйнямейнен ухватил его сзади за длинные космы и повалил на землю. Вскрикнув от неожиданности, Вирная шлепнулся на спину, и копье выпало у него из руки.
Николас прижал свою бессмертную душу к груди и надавил: свечение исчезло, а сам он рухнул на пол.
– Нет! – начала визжать Калматар, заметив, что к Николасу возвращается его жизненная сила.
Кровь, текшая по лицу и рукам Николаса, остановилась и осыпалась вниз, словно сухая глина. Раны зажили, кровоподтеки исчезли, и когда Николас поднял лицо к Калматар, в его глазах горел уже совсем другой жар, чем прежде.
– Уходи отсюда, ведьма! Проваливай обратно в тот мир, где тебя и зачали! Возвращайся обратно в Туонелу, на суд к сестрам! – проревел в ярости Николас.
– Ты меня изгоняешь? Ты! Неужели в тебе нет ни капли милости? – жалобно произнесла Калматар.
– Милости? Я могу простить тебя, могу – не в пример тебе – помиловать, но ты должна уйти! Навсегда! – угрожающе сказал Николас, поднявшись на ноги. И теперь он стоял уже непоколебимо твердо.
На прекрасном лице Калматар отразилась ненависть.
– Я еще отомщу тебе, запомни это, Николас! Даже если ты пойдешь на край земли, я уничтожу все, что тебе дорого, и ты НЕ сможешь меня отринуть!
– Я – бессмертен, я – наследник северных ветров и сияния Похьелы. Я жалею тебя не из-за богатств и даже не из-за любви, но только потому, что ты жестока и сердце твое черное. Таким, как ты, нет места в этом мире! – угрожающе произнес Николас, держа в руке золотой нож. Он поднял его высоко над головой.
В ответ Калматар топнула ногой, словно капризный ребенок.
– Меня ты не отринешь! – прокричала она и топнула ногой еще раз.
Гора начала сотрясаться.
С ужасным треском от сводов пещеры начали откалываться огромные каменные сталактиты и гигантские сосульки. Первый из них, расколовшись у ног Николаса, поднял такой грохот, что всем заложило уши.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
