месте. Да, он – душа компаний. Да, у него море знакомых, с которыми он зависает в клубе, общается в универе, в общаге или вне ее стен. Но вот такой человек, который поймет, который поможет без лишних слов, с которым не надо строить из себя кого-то другого, один. И он однажды влюбился в ту, кого сейчас больше жизни любит Камиль. В его Олю! И искал целый год его Олю! И группу создал из-за его Оли! Тупик!
– Нет, ни в чем… Ты уверен, что это – незнакомка из метро? Может, похожа?
– Эти глаза не спутать, – с улыбкой сказал Егор. – Ты не представляешь, что я сейчас испытываю. Думал, это нереально, вот так увидеть ее. Значит, она – актриса театра? Офигеть!
Егор кинулся к шкафу, принялся надевать на себя первые попавшиеся вещи. Умудрился натянуть даже разные носки – цвета фуксии и лимонный. Было бы комично, если бы боль не затопила Камиля изнутри.
– Я побегу, удостоверюсь! Спасибо, дружище!
Дверь их комнаты захлопнулась, будто бы это прозвучал выстрел в самое сердце Валеева. Он никогда бы не подумал, что эмоции могут делать больнее, чем физические избиения. Колени подогнулись, он рухнул на пол. Смотрел на потолок. Вновь знакомые рисунки. Сегодня тест Роршаха он бы не прошел, узоры сплетались в нечто ужасное, и психиатр был бы в шоке. Камиль рассмеялся, хотя смешно не было.
– Что за дурацкие шутки, судьба?
Сколько он так просидел, сам Камиль не знал. Время перестало иметь значение. Из состояния транса его вывел стук в дверь. Как оказалось, кто-то в нее тарабанил уже ни одну минуту. Из-за творящегося на душе раздрая он не мог никак прийти в себя, мысли спутанными нитями сплелись в подкорке, образовывая узелки. Один огромный узел образовался и на сердце. Из-за него оно кровоточило и отказывало работать, как полагается. Пришлось подниматься и идти, не ощущая ног.
На пороге стояла радостная Ася, которая держала в руках табличку с надписью «с возвращением, Рыжов!». Она дунула в дудочку-трубку с выпрыгивающим языком. Но увидев, что дверь открыл не Егор, тут же свернула плакат и убрала дудочку из рта. Она была одета по-деревенски – свободные спортивные штаны, рубашка в клеточку и обычная заколка на голове, не дающая челке, успевшей отрасти за последние недели, упасть на лоб. Глаза девушки горели, а улыбка могла заразить позитивом любого в радиусе ближайших метров. Только вот, стоило Висовской увидеть лицо Камиля, хмурее грозовой тучи, как улыбка сошла на нет.
– У него что акклиматизация, и ты опять его лечил всю ночь? Или вы вчера бурно отмечали его возвращение? – она попыталась пошутить. – Почему ты выглядишь как пожеванная жвачка?
– Он нашел ее, – тихо прошелестел голос Валеева.
– Кого нашел? Не понимаю.
Ася не привыкла видеть Камиля таким. Как у парня с лукавой обворожительной улыбкой мог появиться такой печальный взгляд, от которого самой хотелось заплакать?!
– Егор нашел свою незнакомку из метро, – он усмехнулся, а Ася стала ощущать привкус горечи на языке. – И это моя Оля. Дерьмо случается.
Ася резко отступила назад, не веря собственным ушам. Она врезалась спиной в дверь соседней комнаты и выдохнула весь воздух из грудной клетки, будто ее только что нокаутировали.
– Ты уверен?
– Да. И Егор помчался уверяться тоже. Хочешь воды? Заходи.
Камиль пошел вглубь комнаты, в сторону стола, рядом с которым на полу стояла пара пол-литровых пластиковых бутылок. Теперь не одно его сердце кровоточило. Было тошно наблюдать, как румянец покидает лицо Аси, как стали дрожать ее губы. Она испытывала все, что переживал он. Отличало их лишь то, что ее ударила как обухом по голове новость только сейчас, а он варился в адовом котле ни одну последнюю минуту. Злосчастные, мать их, минуты.
В комнату Висовская так и не зашла. Все стояла и стояла в коридоре с потухшим взглядом и натянутой маской на лице, грозящей расколоться. Не сдвинулась ни на миллиметр, приросла к полу. Игнорировала проходящих мимо студентов, и, казалось, даже не дышала.
– Эй, Ась?
Камиль с беспокойством заглянул в ее глаза. Для этого пришлось немного наклониться. Она встряхнула головой, будто скидывая морок. Но не плакала. Пока еще держалась.
– Спасибо, – Ася взяла протянутую ей бутылку, пить не стала. – Мне, пожалуй, пора. Баба Тоня ждет. Забор сам себя не покрасит. Моя помощь Егору уже не понадобится. Надеюсь, что он будет счастлив. И ты. Пожалуйста, будь счастливым.
Девушка развернулась и пошла в сторону лестницы. Камиль проводил ее удаляющуюся фигуру взглядом. Он громко зарычал как раненый хищник. Эхо разнеслось по всему коридору, а следом парень с силой ударил кулаком по стене. Из нескольких комнат стали выглядывать студенты.
– Проваливайте обратно к себе! Не на что глазеть.
Руку саднило. Он хотел, чтобы физическая боль вытеснила душевную, но не помогло. Перед глазами стоял образ Оли, нежно ему улыбающейся, касающейся его руки. Кам прикрыл веки, и будто бы вновь ощутил вкус ее губ на своих.
– Не, так не пойдет.
Он ринулся к своему шкафу. Столько времени он потратил, занимаясь самобичеванием, и совсе мне подумав, что испытает Оля, не увидев его в зале. Он обещал ее поддержать и опять оставил. И с Егором все же нужно переговорить! Они же друзья! Ненависть к себе заставляла двигаться очень быстро. Камиль надеялся, что успеет. И речь шла не только о представлении.
24.
Когда Егор проснулся утром и случайно зацепился взглядом за образ на брошюре, то подумал, что ему померещилось. Мало ли, в комнате полумрак, он спросонья. Но когда он вернулся после утреннего душа и уставился на фотографию девушки, которую искал, то сомнений никаких не оставалось. Что испытал Рыжов в это мгновение? Радость? Счастье? Надежду? Искру? Почему-то ничего такого не было. Его пронзило удивление, и в какой-то мере парень растерялся. Желаемая конфета вдруг стала не такой манящей. И все же нужно было увидеть эту девушку снова вживую.
Егор смотрел на адрес театра, найденный в интернете, и на невзрачную вывеску на здании, куда в итоге пришел. Совпадали. Людей было немного. Они ждали, когда будут впускать внутрь к началу представления. Билета у него не было – только брошюра, которую сжимал в руке, поэтому как пройти в театр, Егор еще не придумал. Надеялся, что кто-то предложит из перекупщиков? Или как не добропорядочный человек проскочить в двери?
Время было не только поразмышлять о насущных делах, но и том, что произошло в комнате. Он не умудрился даже поговорить с другом! Вылетел как пуля
