Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
хватаю кулаками одеяло, откидываю голову и начинаю истошно выть.
Я кричу, потому что боль в груди становится невыносимой. Потому что я потеряла лучшую подругу – женщину, которую любила так сильно, так глубоко. Я кричу, потому что Оукли слишком молод для потери обоих родителей. Как и я. Ей еще многое предстояло увидеть. Так много оставалось сделать. Я кричу из-за несправедливости жизни. Да и какой вообще в ней смысл, если рано или поздно мы все умрем, покинем своих близких, оставим их горевать и надеяться, что смерть любимого человека – это просто ночной кошмар.
В дверь моей спальни раздается стук. Слышу звук низких, сердитых голосов, но не могу перестать реветь. Не могу даже спросить, кто пришел, или попросить проваливать ко всем чертям. Вместо этого подношу руки к лицу и прижимаю ладони к глазам. Я даже не двигаюсь, когда мои плечи обнимают крепкие руки, когда притягивают меня к сильной груди. Не двигаюсь, пока не чувствую аромат «Тайда» и смеси специй, запах которых я так и не смогла разгадать. Брат крепко меня прижимает, позволяя пропитать его рубашку слезами.
Его руки образуют живой щит, словно он пытается оградить меня от воздуха, насыщенного страданиями. Цепляюсь за него в страхе, что, если отпущу, он тоже исчезнет, оставив меня в полном одиночестве. Сердце мое разодрано в клочья, изранено и избито до синяков. Мама говорила мне, что я украла ее сердце, когда наши глаза впервые встретились. Вот только пустота в груди говорит мне о том, что она не только забрала свое, но и половину моего.
Оукли тихонько утишает меня, поглаживая волосы на макушке. Внезапно его грудь тоже сотрясается, и дикий крик агонии прорывается сквозь тишину, разрывая на куски мои внутренности. Зажмуриваюсь, хватаюсь сильнее за его спину и притягиваю к себе, желая избавить от страданий.
– Я здесь, – хнычу я, несколько раз всхлипнув.
Выжимаю из себя все силы, чтобы хоть как-то успокоить брата. Он заслуживает утешения и заботы. Знаю, что Ава сделает все, что сможет, но я его сестра. И у нас все по-другому. Он заботился обо мне, когда умер папа, а теперь настала моя очередь отплатить добром за добро.
– Все будет хорошо. Обещаю.
А будет ли? Лучше не задумываться над этим вопросом и сосредоточиться на том, что сейчас рядом со мной брат. Мы можем потерять целый мир, но мы всегда будем друг у друга. И это много значит.
Во всяком случае я на это надеюсь.
Спустя, наверное, целую вечность, наши глаза высыхают, и мы сидим неподвижно. С глубоким, тяжелым вздохом Оукли отстраняется и смотрит на меня опухшими глазами.
– Прости.
Я хмурю брови.
– За что? За слезы? Я никому не расскажу.
– Нет. – Он качает головой. – За то, что придется снова пережить такую потерю. Ты еще чертовски юна.
– Не смей извиняться. Это не твоя вина. И мама не виновата. Никто не виноват.
На его лице застыла единственная эмоция – тяжелая скорбь, а единственный признак, который дает мне понять, что он услышал мои слова, – это легкое вздрагивание при упоминании мамы.
Я сглатываю.
– Ава беременна, Грей.
– Что? – Я отодвигаюсь от брата, удивленно приоткрыв рот. В животе начинает урчать, вызывая волну тошноты.
– В тот день мы ездили к ней… – Оукли замолкает. Я вижу, как слезятся его глаза, но он быстро моргает и предотвращает новый поток. – Мы видели ее в последний день. Ава убедила меня рассказать ей, потому что уже была на восьмой неделе беременности, Грейси.
Крошечное мерцание света в его глазах вынуждает уголки рта приподняться в грустной улыбке.
– Мама едва находилась в сознании, но как же она старалась. Я никогда не забуду тот свет, что появился в глазах. Никогда не забуду сияние улыбки. Мы показали ей снимки УЗИ, и она долго-долго плакала. Мама велела жениться на Аве на Гавайях, как она всегда мечтала. Попросила вести тебя к алтарю и выдать замуж. А если ты окажешься за решеткой, я должен буду выпустить тебя под залог без лишних вопросов.
Оукли, облизнув губы, накрывает мои руки ладонями.
– Она знала, что умрет. И я знал. Просто думал, что у тебя будет возможность попрощаться. Не думал, что это произойдет так скоро. Прости, Грей.
Притягиваю наши руки к груди, качая головой.
– Перестань извиняться. Я никогда не буду тебя винить. Один из нас должен был попрощаться, и я рада, что это был ты. – В моих словах нет ни намека на ложь. Ни ревности, ни злости. Только теплое чувство облегчения от того, что мама ушла, зная, как глубоко мы ее любим, и что ее дети позаботятся друг о друге.
– Ты справишься. Ты ведь знаешь это, правда? – шепчет Оукли после минутного молчания.
Я едва заметно киваю.
– Знаю. И ты тоже.
– Да. Мы не одиноки в этом, Грей. – Он смотрит на меня осознанным взглядом. Я в ответ вздыхаю. – Тайлер хочет быть рядом с тобой. Как бы мне ни было противно это говорить, но он тебя любит. А сейчас любящие люди имеют самое важное значение. Позволь им разделить твою боль.
– Он здесь? – спрашиваю, догадавшись. Я точно слышала два голоса за дверью.
– Он всю неделю был здесь.
– Странно, что он до сих пор не вынес мне дверь. – Я округляю глаза от уже забытого звука собственного смеха. Как же приятно ощущать это чувство.
– Хочешь, я его позову?
– Пожалуйста. – Жую нижнюю губу.
Оукли встает с кровати, нежно целует меня в макушку и направляется к двери, за которой сразу же вижу Тайлера. Он переступает порог и мчится к кровати.
Вздыхаю от неожиданности, когда он опускается рядом, поднимает меня на руки и крепко сжимает меня за талию. Тайлер держит меня так крепко, словно я могу в любой момент раствориться в воздухе. Он глубоко вздыхает, когда его нос находит мои волосы, и я улыбаюсь, обнимая его за шею и наконец расслабляя конечности.
– Когда услышал твой крик, я…
Сжимаю в кулак его рубашку и перебиваю:
– Ляжешь со мной?
Я чувствую грудью биение его сердца.
– Можешь даже не спрашивать.
* * *
Похороны прошли на прошлой неделе. И если честно, помню лишь небольшие фрагменты. Тогда весь день прошел на автопилоте, как будто я пыталась защититься от агонии, заполнявшей меня до краев и грозившей выплеснуться, как взболтанная бутылка газировки.
Помню, как жирные капли дождя стучали по гладкому красному дереву, когда гроб опускали в мокрую яму. Помню тяжесть рук Оукли на плечах, когда я старательно пыталась не потерять сознание во время произнесения им надгробной речи. Помню нашу бабушку – папину маму. Она пришла со слезами на глазах, притворяясь, будто не бросила нас, когда шестнадцать лет назад ее сын ушел из жизни. Помню, как держала за руки единственных людей, которые, как и я, пришли
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
