помогало нисколько. Я проверял телефон. Зоя не писала мне.
В аэропорт приехал за три часа до прибытия самолёта.
Люди смотрели на меня, как на клоуна. Девушки с завистью сверлили взглядом букет и буровили глазами своих парней. Я смотрел в окно и видел приближающий самолёт. Это был тот самый!
Я подорвался с места и отправился к месту прибывших. Показались люди. Из толпы пытался разглядеть девушку. Показались её родители и Инга, которая говорила с мамой Зои. Сама девушка плелась позади, она смотрела в пол, и выглядела очень печальной.
— Что этот придурок здесь делает? — узнал меня любезный полицейский.
— Юра, повежливее! — дернула его за руку супруга. Зоя изумленно подняла на меня свои зелёные глаза, когда же подходила ближе.
— Зоя, нужно поговорить, — всё что мог сказать ей, но она молча вытащила из кармана Айфон и протянула его мне.
— Это твоё, — только и сказала. Я был ошеломлён. В руках оказался подаренный телефон и девушка прошла мимо меня, чуть задев плечом.
— Погоди, Зоя, нам правда стоит поговорить, — обернулся назад, но она даже не отреагировала. — Ты же меня услышала! — крикнул ей вслед.
— Дочка, мне ему врезать? — подливал масло в огонь Юрий Алексеевич.
— Не нужно, пап. Нас уже Наташа заждалась, — схватила старика за руку, грустно глядя на него. И он успокоился быстро. Точнее расплавился, как мороженое. Кажется, Зоя была его самым любимым человеком в этом мире. Скорее всего из-за этого он меня не хотел признавать. Просто ревновал ко мне.
— Ко… конечно, — чуть смутился мужчина, удивленный поведением дочери.
— Зоя, девочка моя, не игнорируй меня! — просил её об этом. И на меня с интересом уставился весь аэропорт. Вот позорище! Никогда такого со мной не случалось.
— Она не будет с тобой разговаривать, — покачала головой Инга. Я не выдержал и швырнул телефон под её ноги. Экран Айфона разбился вдребезги. Зоя наконец-то обратила на меня внимание, я уставился на неё, как бык на красную тряпку.
— Он точно псих, — прошептал старший следователь. Мама Зои лишь молча смотрела на дочь.
— У меня не было дурных намерений к тебе. Зоя, я тебе не договаривал просто. Но не врал, клянусь, — задрожал я от злости. Даже букет затрясся.
Зоя молча сдула мешающую прядь и пошагала ко мне. Я застыл на месте. Она смотрела на меня очень расстроенно, и я даже не мог вообразить на что она была способна в гневе.
— Ты наверное сполна развлекся со мной? — спросила у меня в лоб, затем выхватила букет роз.
— Зоя, я правда люблю тебя, — пытался донести ей, но она поджала губы и совершенно неожиданно ударила меня букетом роз по лицу. Шипы коснулись моей щеки. И я закрылся руками. Терпел эту чёртову боль. Она со слезами лупила меня. И я готов был терпеть сегодня всё, лишь бы она простила меня. Я надеялся на это, но Зоя лишь швырнула растрепанные розы мне под ноги и расплакавшись убежала с аэропорта. Даже её болтливый отец со сочувствием посмотрел на меня, но пошел за дочерью. Инга отправилась также за подругой, а вот мама Зои подошла ко мне и протянула платочек.
— Назар, верно? — обратилась ко мне, а меня словно сняли с креста и я кивнул головой. — Пойдёмте отойдем, — вытирала мне щеку. У этой женщины были добрые глаза, как у преданной собачки.
66
У этой женщины были тёмные волосы, как у Зои. Голубые глаза, говорили о доброжелательности. Нежели взгляд её супруга. Мама Зои увела меня в зал ожидания, где на скамьях сидели предвкушающие свой рейс.
— Меня Тамарой Львовной звать, — молвит миловидная, невысокая женщина. Она не отпускает мою руку и усаживает на одно их свободных мест. — Зоя во время отпуска рассказывала немного о вас, — удивила меня её мама. Мне стало не по себе. О чем могла рассказать обо мне Амазонка? Было страшно подумать.
Я нервно сглотнул.
— Ты не переживай, — хохотнула она, присаживаясь рядом. — У нас Зоя, девочка впечатлительная, — совсем спокойно произносит, а после прикасается к царапине на моей щеке. Обычно я не разрешаю незнакомым людям трогать меня, но я не сопротивляюсь. Не потому что эта мама Зои, а потому что у неё добрые глаза и приятные руки. Как и у моей мамы. — Больно тебе, мальчик мой? — ласково спрашивает. — У меня есть спиртовые салфетки. Точно! — вспоминает она, начиная рыться в своей огромной сумочке. Затем она вынимает салфетки и вытирает лицо. Неприятные ощущения. Но я, кажется их заслужил.
— Я люблю вашу дочь, — решительно заявляю, а она лишь усмехается.
— Я вижу, Назар. Твои глаза не могут врать. Ты смотришь на нашу Зою с нежностью и любовью. И мне, как её маме очень приятно, — комментирует она. После смотрит в окно. — Сегодня хорошая погода…
— А день паршивый, — перебиваю её.
— Это правда, — смеётся женщина. — Сегодня не твой день.
И всё-таки мне интересно в каком подтексте говорила обо мне Зоя?
— Скажите, а что… Ну… — смущенно проговариваю я.
— Что Зоечка о тебе говорила? — словно заглядывает в душу и читает мои мысли.
— Ну да… Я обманул её, — признаюсь в этом.
— Это я уже знаю… — выдает женщина. — Но, не смотря на всё это, на обиду и злость. Зоя говорила о тебе лишь хорошие слова. О том, какой ты внимательный, заботливый понимающий и добрый. Я просто не узнаю в нашей маленькой Зое, которая не могла раньше без нас, такую леди. Было дело я волновалась, что она никогда не полюбит никого. Но ты сделал невозможное…
— Почему тогда она не захотел со мной говорить? — нервно спрашивал я. В горле стоял ком.
— Думаю потому что она узнала всю правду не от тебя самого, — предположила Тамара Львовна.
Я повернулся к окну. Погода и впрямь была хорошая. Если бы всё было по-другому, то сейчас погуляли бы по Арбату, сходили в летнее кафе с Зоей и держались за руки. А вместо этого я получил по своей роже. Вот я олень. Всё из-за того, что я
