– Не могу больше, не могу, – прошептала я, мне казалось, я начинаю сходить с ума, просто перестаю понимать, что происходит, где правда, где ложь… – В чем вы подозреваете отца Демида? – спросила громче Милену. Она хмыкнула.
– Мазуров хотел стать частью нашего рода, нашего великого наследия, – заговорила она. – Но ему отказали, потому что чувствовали в нем темное начало. И тогда он решил отомстить и забрать свое силой. Он хотел жениться на моей сестре, но она боялась его, как чумы. Тогда-то он и придумал план. Подсунул этого еврея, и Майя в него влюбилась. Настолько, что разом поглупела и не хотела слушать никого. А мы подозревали, что он появился неспроста. Ее ничто не могло убедить, даже когда наши дед с бабкой погибли в нелепой автокатастрофе… Тогда мне стало ясно, что надо бежать. Мать не хотела, упрямилась долго из-за Майки, но в итоге согласилась. Я сбежала раньше, боялась Мазурова. В конце концов, я продолжательница рода, хотя мне и было всего восемнадцать, но кого это могло остановить? И если с Майей не срослось, могли начать охоту на меня. Когда мать сбежала, я узнала, что Майя беременна. И сразу поняла: Мазуров заберет ребенка. А значит, его надо было спасти. И мы с Ирой стали готовиться.
Я перевела взгляд на тетку, она уже успокоилась, и теперь сидела безучастно. Зато дядя Тима слушал внимательно.
– Я должна была запутать следы, и мы с Ирой придумали план по подмене детей. Она усыновила мальчика и девочку, то есть тебя, – Милена кивнула в мою сторону, – и тебя я в итоге подсунула матери.
– Она не знала? – спросила я, и от этой мысли потеплело на сердце. Она действительно любила меня, не притворялась.
– Она не верила в мистицизм, – презрительно фыркнула Милена, отчего щека ее некрасиво дернулась. – Считала все это выдумкой. Но смерть родителей дала ей как минимум понять, что ее тоже могут убить. Она не знала ничего о моих планах, и когда я вернулась с ребенком, была в шоке. Но мать считала, ты ее внучка, и конечно, не отказалась от тебя, особенно если учесть, что Майя погибла в родах. Что тоже спорный вопрос. Эткинд вполне мог и не вызвать скорую, когда это было необходимо… Я все сделала правильно: мать ни за что не отдала бы мне тебя, она за всю жизнь ни разу не обмолвилась о нашем роде, о нашей миссии! Она отказывалась слушать меня! Мне приходилось творить все обряды самой!
– Так это ты их проводила? – вскинул брови Мазуров.
– Да. Раз в восемь лет. Пещеры были идеальным местом. Средоточие силы.
– Ты использовала свою кровь, Настину а еще кого?
Милена вздернула бровь.
– Ирина – одна из продолжательниц нашего рода. Слабая ветка, ответвление, но тем не менее. Чем больше избранных, тем сильнее ритуал. Мой дед верил в это, он научил меня всему. Я выполняла обряды, чтобы хоть как-то остановить рвущееся наружу зло…
– И засветилась в пещере, бросив там свои вещи.
Она усмехнулась.
– И это раскопали… Я не бросала, первый обряд был с Ирой, я провожала ее до трассы, а когда вернулась, там была эта девка. Она украла мою сумку. Я все равно не собиралась возвращаться, и пользоваться этими документами тоже. Так что оно было даже к лучшему. Мой след оборвался мистическим образом. Как и след Насти, настоящей Суходольской.
Воцарилась тишина, вроде бы все было сказано, и что теперь? Неужели она выстрелит? Неужели способна на убийство? Ответ пришел сам собой: способна. Что бы там из ее слов ни оказалось правдой – она очевидно съехала с катушек с этим религиозным бредом. А такие люди способны на все. Оправдывая это именем света и бога.
– Опусти оружие, Милена, – вдруг сказал дядя Тима, и все синхронно перевели на него взгляд. – Пистолет не заряжен.
– Ты что творишь! – зашипела она. Дядя Тима убрал руку за спину и вытащил из под рубашки пистолет с глушителем. Который через секунду был направлен на Суходольскую. – Ты с ума сошел?!
– Значит, ты поменяла детей, – выговорил он сквозь зубы. – И ничего не сказала! Я все эти годы был уверен, что Майя – наследница Суходольских.
– Успокойся, – нервно усмехнулась Милена. – Что это меняет?
– Это меняет очень многое, – хмыкнул дядя Тима. – Ты что, правда, считаешь себя всесильной, Милена? Думаешь, что вот так легко восемнадцатилетняя девчонка могла украсть ребенка, за которым, как ты считала, Мазуров ведет охоту?
– Что ты хочешь сказать?
– То, что тебе просто дали это сделать.
Я смотрела на них во все глаза, снова пытаясь понять, что происходит.
– Мазуров прекрасно осознавал, что после смерти старших Суходольских вы что-то предпримите. И просто просчитал немного вперед. Так и появился я.
– Ты… – процедила Милена, расширяя глаза. – Ты переметнулся на его сторону! Сколько он заплатил тебе?
– Это не имеет значения. Ты доверяла мне, и таким образом Мазуров знал о всех ваших передвижениях. Он позволил вам остаться в живых, и даже забрать ребенка, потому что тогда выходило, что все достанется Эткинду, не будет наследников. А с ним Мазуров договорился, Эткинд действительно был только пешкой. Он получил то, что хотел, а все наследство Суходольских отошло Мазурову. Только осталась одна проблема: он так и не нашел того, чего искал. И я хочу знать, где оно: где ваши фамильные драгоценности, ценность которых исчисляется семизначными цифрами?
Милена смотрела на него в изумлении, глаз у нее дергался, а губы кривились, и она выглядело в прямом смысле страшно.
– Так это все… Это Мазуров?
Дядя Тима усмехнулся.
– Он. Ты залегла на дно, но мы-то думали, что она, – кивнул дядя Тима в мою сторону, – настоящая Суходольская. Пока с полгода назад Ирка не проговорилась о реальном положении дел. Мазуров, в отличие от тебя, Милена, никогда не верил в эту мистическую чушь, но это был крючок, за который тебя можно было зацепить. Выменять жизнь наследницы на волшебный сундучок. Ну что ж, ты оказалась хитрее, молодец. Впрочем, в одном мы оказались правы: ты прибежала, как только узнала о прибытии Мазурова-младшего. И тебе придется рассказать мне все. Мазуров отследил твое местоположение, и вероятнее всего, найдет там настоящую Суходольскую. Как думаешь, сколько будет стоит ее жизнь?
Наступила тишина, в которой было слышно только тяжелое дыхание Милены, тетя Ира сидела перепуганная, Демид только хмурился, следя взглядом то за дядей Тимой, то за Миленой. Завибрировал мобильный Мазурова, но ни он, ни остальные не обратили на это внимания. Тишина стояла почти устрашающая.
– У меня ничего нет, – зрачки Милены расширились, руки задрожали. – Я ведь не жила с матерью! У нее были драгоценности!
– У тебя было колье, которое ты продала!
– Она мне дала его! И потом еще серьги, но больше ничего. У нее ничего и не было! Несколько колец, серьги… И все, где спрятаны остальные фамильные украшения, она не знала! Мать говорила, все беды от этих семейных сокровищ. Она не хотела вообще вспоминать о той части своей жизни, понимаешь? Воспитала девчонку, даже слова не сказав ей о Суходольских! Ничего, ничего вы не получите!
