черт возьми, мне теперь делать?
Я уничтожу любого, кто коснется ее хоть пальцем.
Это то, что говорит мое сердце.
Но реальность иная. Я яростно моргаю, но мой мир уже погружается во тьму, сознание тонет под потоком боли и ярости, разъедаемое злобным ядом дракона.
Мир кажется потерянным, но я отказываюсь сдаваться. Мои руки утеряны, но у меня все еще есть разум, зрение и мое холодное бьющееся сердце.
И как только выберусь из этого бардака, я найду способ уничтожить их всех.
Глава 19
Амали
Где-то посреди ночи, несмотря на то, что корабль стонал, раскачивался и сильно шатался из стороны в сторону, я почувствовала, что засыпаю.
Я уютно устроилась на куче подушек и одеял и закрыла глаза. И в конце концов погрузилась в беспокойный сон.
И мне снился Кайм.
Это был такой странный сон. Я видела его в бесцветном, беззвучном месте, идущего по лесу серебристых деревьев в ярком лунном свете. Это было очень похоже на Комори, но там было совершенно тихо, а лес, который я знаю, никогда не бывает тихим.
В моем сне он выглядел как-то по-другому. Он был с обнаженной грудью и великолепен, на нем не было ничего, кроме пары простых черных брюк, и, конечно, потому что это была моя фантазия, упомянутые брюки приятно облегали его подтянутую задницу и бедра.
Отвлекающим фактором были чернила на его руках, которые выделялись больше всего.
Они были… завершенными. Незаконченные узоры были заполнены, серые и обсидиановые чешуйки мерцали в холодном свете. А его ладони…
Они были совершенно черными, как будто их окунули в чернила. Даже ногти у него были черные.
Это определенно был мой Кайм, и все же это не так. Его кожа была цвета свежего снега, слегка прозрачная и кристаллическая. Его волосы длинные и растрепанные, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я уставилась в глаза, в которых отражалась капля бесконечного ночного неба.
Но даже когда я так сильно жаждала его прикосновения, он смотрел прямо сквозь меня, как будто меня там даже не было.
Он был отчужденным и отстраненным, и это пугало меня.
Где ты, Кайм? Почему ты не хочешь вернуться ко мне?
Я открываю глаза, протирая их, чтобы попытаться избавиться от этого странного сна и тревожного чувства, которое пришло вместе с ним.
Я смотрю на темную деревянную крышу корабельной каюты. Все спокойно. Ветер стих. Корабль неподвижен. Дождь больше не барабанит по наружным стенам.
Энака нигде не видно.
Дверь каюты открыта.
Я поднимаюсь на ноги и выхожу на улицу с затуманенными страхом глазами.
Часть меня отчаянно надеется найти Кайма там, на палубе, ощетинившегося от холодного напряжения, когда он приказывает Энаку, но я знаю, что его там не будет.
Если бы Кайм вернулся, он бы уже пришел и заключил меня в свои сильные объятия, и мне было бы все равно, теплый он или холодный.
Он мой Каймениэль.
Меня действительно не волнует, что он бледный, неземной и почти наверняка не человек. Меня не волнует, что он опытный убийца, безжалостный и жестокий, потому что таким его сформировала жизнь.
Меня не волнует, что он даже не знает, кто он такой.
Я знаю, кто он.
Он тихий, вдумчивый мужчина с мальчишеской улыбкой. Он человек, который бросил вызов судьбе и спас мой народ.
Что на него нашло?
В нем вспыхнула искра добра, и он сделал нечто невероятное.
Но теперь он ушел.
Вернись ко мне, Кайм. Я не могу жить без тебя.
Я выхожу наружу. Солнечный свет приветствует меня, заглядывая сквозь прорехи в облаках. Небо над головой ярко-голубое.
«Если я не вернусь к тому времени, как закончится шторм, ты должна уйти. Не пытайся найти меня. Я приду за тобой».
Его нежные слова обвивают мое сердце, когда выхожу на продуваемую всеми ветрами палубу. Удивительно, но корабль цел, если не считать небольшого повреждения одного из парусов.
По палубе разбросан мусор: листья, палки и даже большая деревянная ветка. Верхушки деревьев наверху были лишены большей части листьев, а река наполнилась и потемнела от проливного дождя.
Тихий царапающий звук привлекает мое внимание. В дальнем конце корабля Энак убирает беспорядок метлой с жесткой щетиной. Его движения медленные и шаркающие; он прихрамывает и время от времени морщится от боли.
Яд распространяется по его организму. Как ужасно. Лекарство вертится у меня на кончике языка. Я чуть не выпаливаю его, но потом вспоминаю все, что поставлено на карту.
Чтобы попасть туда, куда мне нужно, я должна быть жестока к Энаку еще немного. Мы зашли так далеко. Я не могу просто упустить этот шанс, когда Кайм так упорно боролся, чтобы привести меня сюда.
— Доброе утро, — хрипло говорит Энак, бросая на меня осторожный взгляд. — Я впечатлен тем, что тебе удалось немного вздремнуть во время шторма. Большинство людей сидели бы с побелевшими костяшками пальцев и широко раскрытыми глазами всю ночь.
— Мне больше некуда было идти, — пожимаю я плечами. — Нет смысла тратить всю ночь на беспокойство, когда это ничего не изменит.
— Ах. У меня такое чувство, что ты и раньше спала в ситуациях, угрожающих жизни.
— Возможно, — сухо говорю я, не утруждая себя напоминанием ему, что моя деревня была в осаде большую часть моего существования. — Готовь свой корабль, целитель. Ты должен отвести меня к…
Воздух разрезает пронзительный свист, за которым следует звук мужских голосов. Мое внимание переключается в направлении звуков. Они идут с берега за деревьями. Я замираю, пытаясь разобрать слова.
— …сказал проверить берега реки. Они прибыли сюда на корабле, как нам сказали, на шлюпке иншади…
Они говорят на мидрийском.
Имперские солдаты здесь? Уже?
Меня охватывает приступ страха. Нет никаких сомнений, что они ищут меня. Если поймают, то отведут меня обратно во дворец и заставят страдать.
Они убьют меня.
И именно сейчас Кайма здесь нет, чтобы защитить меня.
Нам нужно убираться отсюда.
Энак перестал подметать. Он прикладывает палец к губам. Тихо. Он указывает на паруса, которые все еще свернуты. Затем на меня.
— А, — я говорю тихо, позволяя ему читать по моим губам. — Ты хочешь, чтобы я?..
Здоровяк кивает.
Не теряя времени, я карабкаюсь вверх по мачте, опираясь на небольшие опоры сбоку. Когда подхожу к первому парусу, Энак указывает на сложный веревочный узел. Конец веревки торчит из него, как маленький хвостик.
Тяни, показывает Энак.
Я хватаю толстую веревку и тяну. Ничего не происходит.
Сильнее. Энак отчаянно жестикулирует.
Я тяну снова, на этот раз с гораздо
