серебристом булыжнике отчетливо виднелась широкая трещина.
—Ты лгал мне! — прошипела Мирьям. — Это не они, а ты сам сделал меня такой, какая я стала!
— Нет.
Вальтер чувствовал раздражающее беспокойство, но впервые в жизни был настолько… не готов к атаке. Как неудачно. Обе они были для него ценным материалом — одна, видимо, в прошлом, вторая в будущем. Но выбора, похоже, не остается.
Вальтер, отставив левую руку с зонтом-тростью, правой потянулся в карман и вытащил длинный нож. Зоя в ужасе отскочила в сторону, но Мирьям даже не тронулась с места. Она все смотрела на него с яростью и отчаянием, и не попыталась никак защититься от взмаха его руки.
Зоя хотела оттащить ее за платье, но ей не хватило сил. Сейчас раздастся крик…
Крик действительно раздался. Но кричала не Мирьям.
Вскрикнул Вальтер, когда в его руку повыше запястья глубоко вонзился стальной крюк. Нож выпал из пальцев, и Мирьям ловко пнула его в сторону.
Вальтер стремительно обернулся.
— Как ты выбрался?
— Исключительно за счет упрямства и желания тебе досадить, — усмехнулся Антон, наматывая на руку веревку. Он был весь в глубоких ссадинах и, кажется, берег левую ногу, но в целом выглядел намного лучше, чем можно было ожидать.
Вальтер резким движением вынул крюк из руки, слегка поморщившись. Затем снова повернулся к Мирьям: из всех троих он явно считал ее самой опасной.
Мирьям смотрела на него все с той же яростью. И Зоя вдруг почувствовала: здесь, на вершине священного Острова, справедливой ярости такой силы в самом деле стоит опасаться.
Вальтер, видимо, пришел к тому же выводу. Его зонт раскрылся, и серая ткань сверкнула нитями знакомого серебристого металла. Такой щит отразит любой удар…
Мирьям, не отрывая взгляда от лица Вальтера, усмехнулась и вскинула руки — с них сорвался сгусток черного пламени, слегка опаливший ей платье, но не причинивший никакого вреда щиту. А затем из глаз-льдинок потекли слезы.
И тут случилось что-то странное. Зонт в руках Вальтера неловко повернулся — наверно, рука дрогнула. Мирьям стерла слезы рукой и встряхнула пальцы. Одна слезинка попала на серебристый щит и отразилась в серых глазах Вальтера. Он вздрогнул. И тогда Мирьям перевела свой пылающий яростью взгляд на щит.
И Вальтер не выдержал. Он закричал так, как никогда не кричал — потому что никогда прежде он не испытывал такого ужаса. Он бросил свой щит и попятился, не отрывая взгляда от лица Мирьям. И когда она посмотрела ему в глаза, он развернулся и побежал прочь, не разбирая дороги.
Больше его никто никогда не видел. Неизвестно, сорвался ли он с какого-нибудь уступа в Море или все-таки достиг своего корабля: корабль тоже исчез. Но никто особо и не старался отыскать его.
***
Зоя кинулась к Антону и разрыдалась в голос. Он осторожно погладил ее по голове.
Девушка отстранилась, вытерла щеки. Затем подошла к Мирьям и взяла ее за руки.
— Ты всех спасла.
— Ты… была права, — сдавленно признала несчастная женщина. — Ты… разрушишь это все. Ты сможешь. Я — уже нет. Мне уже ничего не осталось.
— Нет, нет! — ласково заговорила Зоя. — Не может такого быть. Ты поедешь с нами, мы отвезем тебя к Миреле… Может, ты останешься с ними жить. Или еще что-нибудь придумаем.
— Ты не понимаешь… Ты не знаешь…
— Чего же?
— Я… давно повстречала свою лисицу… годы назад… и шла за ней… какое-то время… а потом…
Мирьям вынула свои руки из Зоиных ладоней и сжала их в кулаки.
— Что потом? — прошептала Зоя.
— Я убила ее! — крикнула Мирьям, заходясь рыданиями, которые так много лет копились в ее груди.
— Бедная ты… Послушай меня. Ты не убила ее. Ты не смогла бы. Мечта живет, пока жив человек. А некоторые мечты живут и еще очень долго после его смерти, и порой приходят к другим людям. Лучше поищи ее где-то здесь.
Зоя не заметила, когда ушла ее собственная лисица. Но и без лисицы дело пошло довольно живо, так, что вскоре не осталось ни одного камня без трещин. Зоя размахнулась и толкнула всю стену рукой. Камни осыпались серебристыми обломками, лисицы бросились врассыпную.
Одна из них робко подошла к бледной, дрожащей Мирьям и заглянула ей в глаза. Затем медленно пошла куда-то вниз по тропе. И Мирьям последовала за ней, не прощаясь и не оглядываясь.
— Кто знает, о чем ее мечта… — улыбнулась Зоя. И строго повернулась к Антону.
— Так, а где аптечка?
Когда нити меняют цвет
Обратный путь Зоя помнила плохо. Ни Антон, ни она сама не могли полноценно грести, но, к счастью, этого не потребовалось. Лодка легко скользила по знакомому курсу, как будто помнила дорогу.
Они пришли к Пограничным Землям на рассвете и проспали до следующего утра. Потом была жарко натопленная баня, сытный завтрак и баночка с зеленоватой мазью, которой Миреле заставила Антона смазать рану на ноге. Коробочка с кольцом, торжественно возвращенная Хранящей Границы. Путаные и сбивчивые рассказы. И наконец — прощание.
Зоя засмотрелась, как играют волны в лучах заходящего солнца.
— А ты заметил, что тут весь день было ясно?
— Действительно… И знаешь, мне даже кажется, что если сильно приглядеться — вооон там можно различить очертания нашего Острова…
Майя осталась жить во дворе Миреле, снискав ее расположение.
— Ну, по крайней мере, ей там точно ничего не грозит, — улыбнулась Зоя, подбирая птичью клетку с нижней ступеньки лестницы.
Знакомая кованая дверь с железным кольцом.
Порог.
Свет из кухонного окна.
Эсмеральда, исступленно мурлыкающая на тумбочке.
И Аза Магрезовна, бледная, хотя по-прежнему красивая, и прячущая мокрые дорожки на щеках.
***
— Так значит, он жил здесь уже очень много лет? — переспросила Аза.
Зоя расслабленно полулежала на диване с чашкой кофе и была откровенно счастлива. Она не насторожилась от этого вопроса, только охотно пояснила:
— Да, Миреле сказала, что его много лет считали погибшим, а он еще подростком перешел Границу и с тех пор не показывался…
Аза задумчиво кивнула.
— Интересно, почему все-таки там ночью было ясно, а днем тучи? А в день нашего отъезда они разошлись? — спросил Антон.
— Я думаю, это тоже были Отражения, — отозвалась Аза. — С тех пор, как Вальтер начал преследовать лисиц, все меньше людей были открыты мечтам и чаяниям.
