нас и отчалили на учебу.
О! Кстати! Как вариант…Может у тех курсантов, которые уже являются сотрудниками НКВД, и учителя попроще? Так сказать, более соответствующие месту. Может, это для детдомовцев специально расстарались и набрали особый преподавательский штат? С изюминкой.
В любом случае, ничто не предвещало беды. После приказа Панасыча сидеть на местах, мы очень даже воспряли духом, ожидая урока с Ольгой Константиновной. Особенно я. Мне сильно хотелось увидеть блондинку после вчерашнего происшествия. Сам не знаю, зачем. Ясное дело, она при остальных пацанах виду не покажет. Я ее в этом плане раскусил. Ольга Константиновна — дама с характером. С гордостью, с принципами. Даже несмотря на то, что вышла она из интеллигентной семьи. В любом другом случае, она бы уступила Цыганкову. Вариант-то, в принципе, неплохой. Любовник из НКВД с хорошими связями. Может, в шелках учительница не ходила бы, но чувствовала бы себя неплохо. Это, конечно, если смотреть на всю ситуацию с точки зрения практичности. Если с точки зрения эмоций…Фу! С Цыганковым…Даже мне тошно, а я точно не девка в поиске покровителя.
Как бы то ни было, Ольга Константиновна имеет силы, чтоб сопротивляться. А это о многом говорит. Поэтому, конечно, при свидетелях она точно не кинется в мои мужественные объятия, орошая мою не менее мужественную грудь слезами.
Однако я настроился выцепить ее после занятия. Пока не знаю, как именно выцепить, но настроился решительно. Сильно хотелось уточнить насчёт супруга. Того самого, который враг Родины. Прямо задело меня данное обстоятельство. И в этом, кстати, хорошего мало. Выходит, блондинка реально меня увлекла. Этого только не хватало…Но…Никогда не умел отказываться от того, что хочу. Поэтому, откинув сомнения, начал соображать, как после занятий смыться от Панасыча.
Зря напрягался… Дверь в столовую открылась и мы увидели это самое чудо в пенсне. Мне мужичок с первого взгляда внешне напомнил актера старой школы со смешной фамилией, которая сейчас упорно отказывалась вспоминаться. Тот актер, если я не ошибаюсь, слегка прихрамывал и отдаленно напоминал сильно похудевшего Луи де Фюнеса.
— Добрый день. — Произнес незнакомец неожиданно низким, бархатистым голосом.
Я даже едва не оглянулся по сторонам, дабы разыскать говорившего. Настолько сильно голос не соответствовал облику.
— Проходите, Владимир Степанович…– Шипко сделал широкий жест рукой, приглашая мужичка присоединиться к нашей компании. Зачем? Непонятно. Этот тип и без того уже стоял в столовой.
— Что-то Ольга Константиновна сильно изменилась. — Громко, со смешком, крикнул Корчагин. — Не приболела ли часом?
Панасыч резко повернулся к Матвею, зыркнув в его сторону злым взглядом.
— Да я просто…– Тут же стушевался Корчагин. — Подумали, раз столовая, то снова этикет.
— А ты не думай, Склизкий. Не твое это — думать.
Вот тут охренели все. Кроме мужичка. Он просто не понял, в чем прикол. Впервые Шипко назвал кого-то из детдомовцев старым прозвищем. А это, между прочим, из ряда вон выходящее событие. Воспитатель как раз с первого дня за прозвища нас сильно дрюкал. И вдруг — сам начал исполнять.
— Значит так, черти. — Панасыч снова уставился на нас раздраженным взглядом. — Перед вами один из талантливейших мастеров театрального искусства — Владимир Степанович. Фамилию называть не буду, она ни к чему. Он займется вашей подготовкой в актерском мастерстве.
Детдомовцы коллективно вздохнули, набрав воздуха в грудь, но высказаться решился только Старшой. У остальных сработало чувство самосохранения. Как только Шипко понял, что сейчас начнутся возражения и комментарии, его взгляд из раздраженного превратился в откровенно злой. Явно день не задался у товарища сержанта госбезопасности. Он прямо на взводе весь.
Ну, а потом, собственно говоря, состоялся обмен мнениями. Ленька завел своё «не договаривались», Шипко открытым текстом послал и Леньку, и всех нас на хрен.
Однако желание великого театрального мастера пояснить пользу обучения лицедейству удивило детдомовцев еще больше. Это был третий раз, когда мы охренели за каких-то полчаса.
— Позвольте, товарищи, я вам в двух словах кое-что обрисую. — Владимир Степанович сделал несколько шагов в нашу сторону. — Давайте-ка представим, что вы, к примеру, чувствуете панику. Страх чувствуете или злость. А вам этого показывать никак нельзя. Иначе велик риск получить, я извиняюсь, пулю промеж глаз. Как быть?
Он уставился на нас вопросительным взглядом. Хотя, почему, на нас. На них. На пацанов. Я, в отличие от своих товарищей, с самого начала прекрасно понял, зачем будущим разведчикам актерское мастерство. Этот де Фюнес советского разлива абсолютно прав. Ситуации могут возникать такие, что жопа будет подгорать. И тут главное — отлично сыграть свою роль. Улыбаться и веселиться, к примеру, когда понимаешь, что тебя вот-вот поймают за руку враги. Или наоборот, разыграть перед ними раскаяние, отчаяние, разочарование. Да что угодно, в конце концов. Любую эмоцию. Поэтому лично у меня не было вопросов ни к Шипко, ни к театральному проффи. К директору школы были. Это, да. Все тот же единственный вопрос. Почему на роль учителей надо выбирать таких странненьких личностей? Кроме Ольги Константиновны, конечно. Неужели во всей Москве не нашлось нормального актера или режиссёра, или кого там еще? Чтоб он производил немного другое впечатление, более серьезное. Потому что при взгляде на Владимира Степановича лично мне сильно хотелось подойти и влупить ему щелбан прямо по гладкому, покатому лбу. Вот главное, на вид мастеру лет пятьдесят, если не больше, а на лбу ни единой морщины. Нонсенс!
— В общем так! Извините, что перебиваю. — Я поднялся из-за стола и посмотрел сначала на нового учителя, потом на Шипко, в конце — на детдомовцев. — Актерское мастерство нам нужно. Зачем, почему — потом разберётесь. Особенно те, кто сразу не догнал. Поэтому давайте-ка…дружно заткнемся и послушаем умного человека. Тебе, Старшой, я, если что, в бараке более детально поясню. Всем спасибо за внимание.
Я кивнул и плюхнулся обратно на стул. Честно говоря, в данном случае моей целью не являлось желание выделиться или в очередной раз показать, кто здесь босс. Среди пацанов имею ввиду. Просто не хотелось тратить время на препирательства да еще и драконить Панасыча. Раз уж этикета сегодня не будет, я решил под благовидным предлогом разузнать у него об Ольге. Шипко точно должен знать, кто она такая.
А если Ленька продолжит бестолковиться, хрен мне, а не информация.
— Спасибо, молодой человек. — Мужичок внимательно посмотрел на меня, поблескивая своим пенсне.
Ну вот на хрена оно ему? Боится не разглядеть шестерых великовозрастных лбов? А главное, как эта хреновина
