уже вовсю хохочет шаманка. — Так предки решили, дорогая! Так предки решили…
— И почему они не учуяли этого, если это действительно так? — удивляюсь я, зная, что беременность они должны были почувствовать наверняка!
— А разве можно что-то учуять, когда к их мозгам кровь не приливает совсем? — смеётся Айва.
Вдруг женщина как-то грустно смотрит на меня. Вижу тоску в её глазах. Переживает за Ирку свою, наверное. Алексей Михайлович решил пожалеть девушку, в отличие от своих сыновей, которые хотели казнить её за преступление против истинности. Ирину сослали на другой конец материка в далёкие северные владения Белых. Отец моих мужчин сосватал её с Альфой одного из кланов Севера. Она покинула наше поселение незамедлительно после решения бывшего Альфы Чёрных.
— Мне жаль, что так получилось с вашей внучкой, Айва, — подхожу к бабушке, обнимая её.
— Не нужно жалеть, дорогая! А я ведь предупреждала её! Она сама решила предать весь свой клан ради гордыни и самолюбия. Она ведь не любила ни одного из Альф! Она вообще никого не любила. В ней нет этого, и не будет. Предки обделили её этим чувством в этой жизни за те прескверные дела, которые она творила в прошлой, — произносит шаманка, обнимая меня в ответ, чуть похлопывая по спине.
— Так! Где истинная наших Альф? — забегает в комнату Дымов. — А то они сейчас начнут всё крушить в нетерпении, — хмыкает мужчина, оглядывая меня. — Повезло им с тобой! — подмигивает он, широко улыбаясь, вконец смущая меня.
— Иди вон, Дим! — прогоняет его Рита. — Сейчас мы идём!
Выхожу из нашего дома на веранду. Вокруг всё красиво украшено цветами и гирляндами. Рядом со мной стоит Рита и Айва. Сердце гулко ухает в ушах и груди. Мне так страшно не было никогда, даже будучи в плену у Жирова. Я трясусь, как осиновый лист на ветру, от переживаний и безумного волнения. Боюсь снова разочароваться в браке и разочаровать в нём моих истинных. Но глядя на них вся моя неуверенность куда-то уходит. Они прекрасны. Высокие, красивые, статные. И все мои! Без остатка! До самой последней волосинки в носу! У них белые рубашки с закатанными по локоть рукавами, кремовые штаны и жилетка, на несколько тонов темнее моего платья. Ребята улыбаются, оглядывая меня с ног до головы, и я вижу жёлто-оранжевые искорки, что начинают плясать в радужках их светлых глаз. Теперь я понимаю, что это так их зверь откликается на меня. Потому что именно в моменты нашей встречи замечаю такие изменения. Выдыхаю и прижимаю свадебный букет к животу, который собирала мне Рита. Туда, где зародилась маленькая жизнь. Две жизни, если верить Айве, о которых ещё никто не знает. Интересно, обрадуются ли этому событию мои новоиспеченные мужья?
Вдоль мощеной дороги до самой калитки стоят люди нашего поселения и не только. Собрались все друзья клана. Дмитрий Дымов, Никита Воронов тоже здесь. Даже Ольгу вижу вместе с Денисом Ветровым, который не выпускает её из своих объятий, постоянно нюхая её тёмную макушку густых волос. Девушка безумно счастлива, и я искренне улыбаюсь им, радуясь за ребят. Алексей Михайлович тоже одет в рубашку и штаны в светло-синих оттенках, как и платье Риты. Он стоит поодаль, наблюдая за всеми со стороны. Старая привычка, чтобы не натворили ничего. Всё это поселение, весь клан и многие кланы вокруг — как одна большая семья. И теперь она моя. Потому что вижу искренние улыбки собравшихся на церемонию людей.
Ко мне подходят мои истинные, беря меня за руки, медленно помогая мне спуститься по широкой лестнице крыльца.
— Не могу дождаться конца этого сбора и затащить тебя наверх, моя маленькая! — шепчет мне Ярослав на ухо, сжимая мою левую руку, поглаживая ладошку большим пальцем.
— Полностью согласен! — поддерживает его младший братец, сжимая мою правую ладонь своими огромными и горячими пальцами. — Поскорей бы погрузиться в тебя, моя Ванилька!
— Ш-ш-ш! — шикаю на них, пихая их локтями, хотя у самой сжались все внутренности от их горячих и порочных слов, также, как и мои бёдра.
— М-м-м, какая же ты сладкая, моя девочка! — продолжает Кирилл. — Я чувствую запах твоего желания! — хмыкает он. — Моей Ванильке утра было мало?
— Нам нужно поговорить! — резко обрываю их. А потом осекаюсь сама. Потому что если скажу им про свою беременность сейчас, то они испугаются, и ничего не будет. А мне нужна полноценная брачная ночь. Страстная, умопомрачительная и горячая, чтобы вдоволь насладиться ими и чтобы воспоминаний о ней хватило на все восемь месяцев. Те останавливаются и переглядываются. — П-потом, чуть позже! Возможно, утром, — улыбаюсь я и волоку их к Айве, которая уже ждёт нас, чтобы начать обряд.
