была решительно настроена распутать головоломку. Однако стоило миновать переход и оказаться в знакомом злополучном коридоре с шершавыми каменными стенами, украшенными гобеленами и цветными штандартами, из-за редких светильников казавшимися в полусумраке безжизненными серыми, мне стало дурно, физически плохо.
Нахлынули воспоминаний о моей прошлой беспомощности, закололо в груди. Пришлось даже остановиться.
«Теперь я другая и отнюдь не беспомощная. Пусть только попробуют схватить и опоить! – успокаивала себя. – Горько пожалеют!»
Я смогла пойти дальше, однако из-за неприязни к этому месту, ступала тихо, оглядываясь. А сделав ещё несколько шагов, услышала голоса…
Подкравшись вплотную к одной из дверей, я услышала чужую беседу.
–… Сколько ещё ждать? На кону устойчивость династии, стабильность.
– Я помню о долге, Драгопатерос, – согласился Даррен с почтением. – Однако она хрупка, и кто знает, как повлияет на неё сильное волнение. Прошу ещё немного подождать.
– Моё терпение на пределе. Мягкость Драгопатероса чревата смутой и гибелью королевства. Завтра. Не позже обеда, – властно обозначил незнакомец предел своего терпения гортанным, громким голосом, не допускающим возражений.
В покоях полыхнула вспышка света, выбившаяся из-под двери, и стало тихо.
Даже из части подслушанной беседы я поняла, что речь шла обо мне. Чую, неспроста…
Внезапно дверь перед моим носом распахнулась.
– Каррина? – удивился Даррен, разглядывая меня. – Ты слышала? – Озабоченно нахмурился. – Пожалуй, так даже лучше. Более откладывать беседу с королём невозможно.
– Что он от меня хочет?
– Лучше продолжить беседу в более уединённом месте, – он отступил, давая мне возможность войти.
Заинтригованная услышанным, я бы вошла, но прежде взгляд упал на книжные шкафы, украшенные позолотой… На великолепную люстру и окно, которое когда-то было распахнуто и впускало свежий ночной воздух в душный кабинет…
– Нет! – я отшатнулась.
Заметив, что я переменилась в лице, Даррен обернулся. Сообразил о причине, вышел из кабинета, торопливо захлопнув дверь.
– Тогда, может, в другом месте поговорим?
Многоярусная замковая библиотека наверняка впечатлила бы меня, если бы не моё состояние. Хотелось убежать, спрятаться. Но откладывать разговор нельзя: уже завтра состоятся встреча с венценосным родственником, и ради моего же блага лучше к ней подготовиться.
Стараясь отвлечь меня, Даррен пододвинул кресла ближе к витражу, подсвеченному скудным зимним солнцем. Однако настроение было бесповоротно испорчено. Прошлое стояло перед глазами и надёжно защищало от обаяния его породистого профиля, мужественной фигуры и рыцарской обходительности.
Мне-то и находиться рядом с ним тяжело, поэтому я предложила:
– Лучше пройтись по саду.
Даррен согласился.
Милан принёс тёплые сапожки, меховую накидку. Я позволила Даррену позаботиться о себе, хотя случайные прикосновения его горячих пальцев злили. Позволила не из кокетства, а из-за желания наконец-то нормально поговорить, разобраться в запутанной истории и понять, кто есть кто.
Как только вышли в сад, меня отпустило.
– Так что Драгопатерос хочет? – перешла сразу к делу.
– Для начала он желает лично убедиться, что есть шанс одолеть Инквизиум в открытых слушаниях.
– А если этого шанса нет?
Замковый сад, припорошённый мокрым снегом, обладал особенным очарованием, только мне было не до красоты.
– Почему ты сомневаешься в себе? При умении лицедействовать и производить приятное впечатление, расположишь к себе двор. Проблема с алеваркой утратит остроту, напряжённость уйдёт. Кроме того, древние законы на твоей стороне. У нас получится.
– А если нет?
– Придумаем иные варианты.
Размышляя о том, каковы мои шансы расположить к своей персоне королевский двор, не зная этикета, придворных тонкостей, я неспешно шла по зимнему саду. Вырисовывалась малоприятная перспектива. Я уже было повесила нос, но вспомнила о первоначальной причине нашей встречи.
– По договору монастырю, приютившему меня, должно отойти моё имущество. Тогда что осталось бы тебе?
– Я помогал Эвансу не из-за выгоды. – Даррен бровью не повёл под моим скептичным взглядом и гордо сообщил: – Я удачно вложился в рудники и производство тканей. Думала, я циник, такой же, как и ты?
Задел. Обидно.
– Когда на тебе лежит ответственность за дорогих людей, а тебя несправедливо гонят из города, потому что ты трудолюбивее, старательнее… – я помолчала, заново переживая неприятные моменты. – Мой путь к успешной торговке был долгим и суровым.
– Расскажешь с самого начала?
Я повернулась к пустой чаше фонтанчика и застыла, рассматривая горизонт, где небо смыкалось с плоскогорьем.
– С какого момента начинать рассказ?
– С которого помнишь.
– Тебе не понравится история.
– С чего-то начинать надо.
Даррен подошёл ближе. Я отодвинулась и зашагала по мощёной дорожке, припорошённой снегом.
***
– Тебе не холодно? – спросил Даррен, когда после поворота увидели скамейку.
Он обаятелен, мил, как Ари Сомер, покоривший моё сердце. Однако инкогнито раскрыто, и обиды, ошибки прошлого не позволят нам быть вместе. Хорошо понимая это, я старалась гнать сочувствие и не питать напрасных иллюзий.
– Приручив дар, я перестала мёрзнуть, – отмахнулась от его заботы.
Дойдя до припорошенной скамейки, смела снег, села. Повернула лицо к ветру, трепавшему мои собранные на затылке волосы, втянула в себя прохладный, свежий воздух, вернувший меня в самое начало моей невероятной истории, и начала рассказ.
– Уточнять, что меня морили жаждой и голодом надо? – не удержалась от язвительно шпильки.
– Нет. Я помню, – пророкотал глухо Даррен, присаживаясь рядом.
– Зря. Именно с того момента я и помню себя.
– Хорошо, расскажи подробнее, – он не сводил с меня глаз, а я намеренно смотрела в даль. Так было проще сосредоточиться.
– Ты был зол, что я пришла, позвал четырёх человек. Они скрутили меня и увели в неряшливую комнату.
– Там были каменные стены и минимум мебели, чтобы в случае пожара огонь не распространился на весь замок.
Возможно, так и было, но голод и жажду я не могла простить Даррену. Помолчав, подавила эмоции и продолжила рассказ.
–Латер отчитал дородную служанку за то, что оставила меня без присмотра.
– Ты помнишь его?
— Когда ты пришёл и заявил, что больше не намерен терпеть меня в замке, что на рассвете соберёшь людей и отправишь меня в монастырь Тихих Затворниц, где мне самое место, он единственный возразил тебе.
– Потому что Латер знал, что я был не в себе. Что, успокоившись, передумаю. И что суета будет напрасной…
– Не важно, – перебила я Даррена, прекрасно помня, что тогда он больше переживал за Эдит, которая крутила им, как хотела. – Последнее, что я помнила в замке, так это то,
