Там все места поделены и заняты. Мы только здесь что-то значим, за границу свои должности и звания не заберешь.
— Но можно забрать ценности, — тихо сказала она. — Золото, платина, редкоземельные… республика щедро отблагодарит людей, столь много сделавших для ее процветания. Уходите, ребята, я вас прошу. Нам незачем убивать друг друга.
В зале установилась тишина. На мгновение ей даже показалось, что с ней сейчас согласятся, что все встанут, дружески пожмут ей руку…
— Видишь ли, зарубежный мир — закрытая система, — лениво сказал Новацкий. — Кто мы там будем со своим золотом? Его у нас просто отберут. А в номерном городе, если ты занимаешь пост руководителя корпорации, то летаешь на штабном «Сахаляре», живешь в центре, купаешься в личном бассейне, отдыхаешь в Европе, и на тебя смотрят красивые девочки. Так что — нет, Зита. Мне нравится моя нынешняя жизнь.
— Зато вы сможете жить, — еще тише сказала она.
И вот теперь ее не услышали. А у нее словно просветлело в голове, и детали головоломки под названием «заговор» начали стремительно складываться в цельную картину… и ей стало страшно.
— А как насчет тебя? — так же лениво поинтересовался Новацкий. — Ведь и ты — чиновник. Одна из нас. Мы, если честно, предполагали, что ты будешь с нами. Ты как, тоже уйдешь вниз?
— Хотелось бы, но нельзя, — просто ответила она. — Республика — мой с Владимиром Даниловичем проект, мне за нее отвечать до конца.
— Саша, к чему разговоры? — сказал кто-то резко. — Мы сюда для чего пришли? Или ты отказываешься?
— Да не отказываюсь я, — вздохнул Новацкий. — Просто…
И достал пистолет.
— Не стрелять! — отчаянно крикнула она. — Не стрелять!
Новацкий грустно и серьезно смотрел на нее. Потом шевельнулся, словно собираясь убрать пистолет обратно в кобуру… ударил выстрел, его развернуло и отбросило к стене.
— Не стрелять же! — снова крикнула она. — Взорву пульт!
Конечно, не было в «ядерном чемоданчике» никакой взрывчатки, но кто бы об этом знал, кроме нее? Зато были в ходу зарубежные боевики, в которых этот пульт мелькал в самых зловещих сценах и непременно взрывался, вот только на это и рассчитывала она.
И просчиталась. На нее быстро набежали, ударили в голову, она уклонилась, но не до конца, упала на колени… словно в замедленной съемке проплыла картинка, как Ангелина, вскочив и страшно оскалившись, разряжает свой пистолет в головы сидящих рядом офицеров… ее снова ударили, и снова неудачно, она вслепую отмахнулась лезвием, кто-то охнул и выматерился, потом прилетел жесткий пинок в руку, что-то звонко хрупнуло и сломалось, и руку обожгло болью…
— Перехватывайте чемоданчик! — азартно орали у нее над головой. — Не дайте ей набрать код!
Ее снова ударили, она отлетела к стене, и снова проплыла картинка: Костя Любимов, прикрывшись чьим-то телом, стреляет с двух рук по толпе, и лицо у него отрешенное и сосредоточенное, как у профессионального снайпера, каковым он и являлся на самом деле…
— Не стрелять! — снова закричала она из последних сил.
И тут загрохотали выстрелы. Тяжелые, грозные рявки «реактивок». Дверь разлетелась вдребезги, через проем в зал ворвались бронированные бойцы, и началась бойня… Далекий Каллистратов все же пришел на выручку своей бестолковой ученице.
— Да не стреляйте же! — крикнула она и бессильно расплакалась. В ответ сухо щелкнуло пару раз, и избивавшие ее офицеры повалились, пачкая наборный паркет кровью.
Она попыталась подняться на дрожащих ногах и не смогла, тогда просто села, прислонившись спиной к стене. По всему конференц-залу лежали убитые, а в углу в голос выла Ангелина над застреленными ею офицерами-пограничниками:
— Ребята! Ну как же так, ребята?..
Лейтенант отряда местной самообороны стоял над ней в своей страшной броне и беззвучно шевелил губами. Она с трудом сосредоточилась.
— Лия Сергеевна, вы как? — беспокойно спросил лейтенант, наклонившись к ней.
— Нормально, — шевельнула губами она. — Помощь не требуется. Продолжайте исполнять обязанности.
Лейтенант облегченно кивнул и ушел организовывать вынос тел.
— Геля! — позвала она слабым голосом.
Ангелина встала перед ней, глаза воспаленные и абсолютно сухие.
— Отпусти меня, командир, — попросила спартаковка безжизненным голосом. — Не могу больше. Свой долг я исполнила до конца, так что… все. В жизни больше оружие в руки не возьму.
— А кто за нас с тобой потянет этот груз? — спросила Зита тихо. — Кто? Мальчишки-штурмовики?
— Зита, да я не могу больше! Я крови наелась на две жизни вперед!
Ангелина опустилась перед ней на колени и наконец громко разрыдалась. Зита неловко притянула ее к себе.
— Пока стоит «Спартак», стоит и республика, — грустно напомнила Зита. — Нельзя нам уходить, Геля.
— Улетай, принцесса! — рыдала у нее на плече Ангелина. — Звери мы, кровавые, жадные звери, зачем ты среди нас?
— Дура, — коротко отозвалась Зита.
Спартаковка хлюпнула носом в последний раз, прерывисто вздохнула и пришла в себя.
— И еще какая! — горько признала она. — Зита, ты свой чемоданчик деактивировать не забыла? А то как даст сейчас финальную сцену парой кило в тротиловом эквиваленте…
— Да нет там взрывчатки, — вздохнула Зита. — Это просто пульт связи. Заблокирован моими личными данными, только и всего. И не очень-то нужный уже, если честно, руководить и без него можно.
— Да? — озадачилась Ангелина. — А все считали, что очень важная штука. И как-то думали ей воспользоваться. А как, если заблокирована? Ты же коды сроду не отдала бы…
— Дети, — изменившимся голосом сказала Зита и попыталась встать. — Ох я дура, что же сразу не догадалась… они попытаются захватить детей, единственный их шанс…
Глава 16
Полированное дерево конференц-зала покачивалось и плыло перед глазами. Хорошо надавали по голове товарищи офицеры.
— Геля, Костю Любимова найди, если жив, — пробормотала она и осела по стенке.
Бывший командир штурмовиков оказался жив и даже не ранен, хотя выглядел, словно после крепкой драки. С его помощью она поднялась на ноги.
— Костя, мне надо срочно в штабной поезд, — твердо сказала она. — Поведешь мою «козу», я не в состоянии.
— Но я же… — пробормотал неловко парень.
— Болтать — потом, — оборвала она и осторожно развернулась к выходу.
Ангелина встала перед ней с вопросом в глазах. Она кивнула, отвечая на невысказанные слова.
— Спасибо, — прошептала спартаковка.
Резко кинула ладонь к берету, развернулась и ушла. Зита молча проводила ее взглядом. Еще один кусочек детства канул в прошлое. Еще один.
На улице перед конференц-залом бойцы обряда самообороны сортировали раненых и убитых. Лейтенант при виде Любимова дернулся было на перехват, но заметил ее запрещающий жест и остановился. Любимов все отследил, болезненно скривился, но промолчал.
В воздухе ей стало лучше. Резкий ветер под юбку подействовал не
