Гребнева, в коротком джинсовом платье с открытыми плечами и глубоким декольте, без малейшего стыда втолкнула меня в комнату, разворачивая к кровати. – Никто не в курсе, что я сбежала к вам. Ночью меня не хватятся, а утром нам уже будет всё равно. Не думайте обо мне плохо, я не такая, я…
Она закрыла мои губы поцелуем, фактически повалив на одеяло. Пружины матраса скрипнули, прогнулись едва ли не до пола, издав характерное «упс…» и пьяненькое «ик!». Наша восхитительная Афродита, уже сидя на мне, одними губами спросила:
– Мы что, тут не одни?
Я помотал головой. Не одни, нас тут много, считай, все специалисты «Херсонеса», за исключением директора. Светлана капризно закусила нижнюю губу, наконец-то соизволив обратить внимание на сумку с амфорами и набитый пакет из магазина «Здоровое питание».
– О-о, мужчины… Как я вас всех ненавижу, – утомлённо простонала она, пересаживаясь на табурет. – Вылезайте уже, накрываем стол!
…В общем, как и в первый день моего устройства на работу, мы дружной четвёркой расстелили покрывало на кровати, выложили на тарелки кто что принёс, разлили вино по чашкам и бокалам, проводя время весело, но умеренно громко, чтоб не беспокоить соседей.
Денисыч рассказывал жутко смешные в своё время (лет этак три-четыре тысячи назад) древнешумерские анекдоты. Уверял, что в его молодости все просто с ума по ним сходили:
Скажи, чего никогда не случалось в истории?
Чтобы молодая жена испортила воздух на коленях у мужа!
Светлана искренне пыталась смеяться и краснела как девчонка, если попадались слишком уж фривольные. Типа древнеегипетских, вот таких:
Как развеселить скучающего без дел фараона?
Закутать кучу голых баб в рыболовную сеть, сунуть в Нил и отправить властителя на рыбалку!
Герман больше молчал, улыбаясь невпопад и рассеянно кивая, но в глазах у него были заметны слёзы умиления: он действительно дорожил всеми нами и боялся потерять хоть одного. Как-нибудь при случае надо расспросить его о других специалистах по истории искусств, которые были до меня. Если это удобно.
Огромный чебурек от Мананы мы скатали в рулет и честно разрезали на троих, Гребнева отказалась есть на ночь, хотя тайком отщипывала кусочки белого сыра, закусывая ими вино. Наш полиглот почему-то предпочитал красное, чаще игнорируя белое, хотя великолепно разбирался во всех видах алкоголя. Не знаю почему – он не отвечает, а спорить бесполезно.
На столешнице появились почти все красные вина Агоры, всех сортов винограда: сухие, полусладкие, купажированные, но исключительно тихие. Шампанское он нам не доставал ни разу. Хотя, если подумать, тут же как раз рядом лозы «Золотой балки», севастопольский и инкерманский винзаводы, какие-то ещё, – Денисыч рассказывал, но я забыл. Наверное, чтобы во всём этом разбираться, тут надо жить.
Где-то после трёх ночи Диня решил продолжить традицию общего купания, но остальные его не поддержали. Собственно, правильно, это из коридоров «Херсонеса» можно было попасть практически куда угодно – новейшие научные разработки, порталы и всё прочее.
Из обычной гостиницы не всегда выйдешь прямо к морю, хотя в Севастополе и такие есть. Но они сто́ят в сутки, как три айфона. Короче, не идём. У нас ванна есть. Но туда вчетвером не втиснешься, а при любой делёжке по двое выходили не самые лучшие комбинации. Опять не идём.
Как я уснул – тоже не помню. Зато отлично помню сны. Их было несколько, калейдоскопом сменяющих друг друга. Снились родители, почему-то моя бывшая девушка, которая пыталась меня познакомить со своими подругами, но все они были жутко страшными и целовались между собою взасос. Меня они игнорировали.
Потом снилась Прага, где я никогда не был, но всегда хотел побывать. Там были узкие зелёно-коричневые улочки, как на картинках. Тёплый воздух пах пивом, а встречные люди улыбались. Мне там нравилось: красивые дома, чудесная атмосфера, никто никому не угрожает и ни одного байкера на горизонте. Вроде и мелочь, но как приятно.
Третий сон запомнился больше других, быть может, потому, что вряд ли это было сном. В общем, я опять видел того самого монстра. Страшного и красивого одновременно, абсолютно голого, ровненько состоящего из двух идеально подогнанных половин – мужской и женской. Это было противоестественно, но говорю как есть.
Только на этот раз он ничего не сказал, просто смотрел на меня, как будто бы пронизывая взглядом насквозь. Хотя мне, если честно, даже хотелось пообщаться. Не знаю, что бы я спросил, как часто бывает в снах, язык не поворачивался и губы не размыкались. Мы просто стояли где-то в пустой комнате и смотрели друг на друга. Он изучал меня, я – его. Всё.
Подъём был ранним, хоть я и лёг почти на рассвете. Никого из сотрудников «Херсонеса» в комнате не оказалось. Видимо, не желая меня будить, они ушли по-английски. Я проверил телефон, который выключал на ночь. Никаких входящих звонков не было, разве что ряд шумных голосовых сообщений от моих дивных сестрёнок:
«Папа точно сказал, что мы едем к тебе в Крым!»
«Только следующим летом, печалька-а…»
«Мама говорит, что там у тебя может быть опасно».
«А мы знаем! И мы не против! Где нехорошие враги?»
«Нас записали в секцию айкидо! Теперь мы можем всех победить!»
«Даже тебя!»
«Если ты немножко поддашься…»
«Ты Денисыча смешно нарисовал. Но мне лошадка больше нравится…»
«А скала прям реально профиль Волошина, да?»
«Круть…»
Я тоже наговорил им в ответ пару голосовых, успокаивая и обещая непременно встретить всех в Севастополе следующим летом, но при условии, что они будут хорошо учиться и слушаться папу с мамой. Это, кстати, и в моих интересах. Наши родители вполне могут привезти их сюда, оставить под моим присмотром, а сами двинуть отдыхать в Ялту. Они любят этот город, были там ещё в советское время. Вдруг захотят, так сказать, освежить воспоминания молодости.
Завтракать было нечем, мы всё успешно съели прошлой ночью. В холодильнике нашлась только небольшая литровая амфора, а на столе – вскрытая пачка кофе. Вот, собственно, пока я его пил, включив новости в телевизоре, пришло первое сообщение от Милы Эдуардовны:
Как я понимаю, вы в моей команде. Это не вопрос, я отлично знаю, когда и с кем вы провели ночь. В иной ситуации я бы ревновала, но вы не мой типаж.
Хм, честно говоря, даже чуточку обидно. Но, с другой стороны, если я так уж совсем ей не интересен, то смысл мне об этом писать? Конечно, есть определённый процент женщин, которые не интересуются мужчинами, но не прощают им же отсутствие интереса к себе.
Такое бывает. Взять хоть миф об Артемиде и Актеоне.
