Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Не поверишь, по глазам вижу. Глаза у тебя умные, сынок.
– Ну… – пожал плечами Кохман.
– Говорят, ты ученый.
– Кандидат наук.
– Ая-яй. Всегда мечтал, чтобы кто-то из детей профессором стал. Чтобы тайны у природы выведывал. Это интересно. Похвально.
– Только не платят ни шиша.
– Ах, эти деньги. Не в них счастье… И что, можешь там мешать всякие вещества-мещества? Золото-молото делать?
– Я не алхимик, а химик.
– Плохо я в школе учился. Все забыл. Давно это было. Чем в лаборатории-то занимался?
– Тема на грани фармакологии и химии. Создавали новые вещества, воздействующие на нервную систему человека.
– Регуляторные пептиды? Колдовали над адренокортикотропными гормонами? – вдруг выдал Амаров.
Кохман изумленно посмотрел на него и произнес:
– Не совсем. Над пептидами работала четвертая группа профессора Голдина. У них что-то получалось. Но мы не в курсе. В «берлоге» вели два класса разработок. Мы работали над препаратами класса ЛСД. Были интересные подвижки, но мы только начали нащупывать тропинку. А группа Голдина вроде вышла на магистральный путь.
– На какой? – осведомился Амаров.
– Пептиды раньше воспринимали как не слишком перспективное направление с точки зрения практики. Но они стали получать результаты. Кстати, недавно в одном из НИИ создано первое пептидное нейротропное лекарство.
– Семакс? – спросил Амаров.
– Да. Точнее, считается, что оно первое… Правда, продукцию Голдина лекарством не назовешь.
– В записях, в аппаратуре их можешь разоб-раться?
– Где она, та аппаратура?
– Будет.
– Попытаюсь. Если есть лабораторные журналы. И описание процесса. Иначе придется впотьмах бродить.
– Будут записи. Будет описание.
– Хорошо.
– И, сынок, молю тебя. Не пей так много. Молодой, красивый. Скоро разбогатеешь. Зачем все это на водку менять?
Кохман пожал плечами.
Амаров попрощался с ним за руку и вышел из квартиры.
– Ну что, могу поздравить с приемом на службу, – доброжелательно улыбнулся Шарифов.
– Трудовая книжка дома осталась. – Кохман улыбнулся в ответ, но его улыбка вышла немножко затравленной.
– Зато голова при тебе.
* * *
– Что, герой, ждешь награду? – Бандера мрачно оглядывал стоящего в центре комнаты Влада.
– Никак нет.
– Правильно, – кивнул вор в законе. – Ты зачем мальчиков обидел?
– Они напали на меня. Устроили драку в баре.
– В «Наслаждении»?
– Да.
– Тебя это волновало?
– Нет. Пока со мной не поздоровались по голове кастетом.
– Кастетом, – усмехнулся Бандера. – У тебя что, язык отсох? Ты не мог приказать им убраться?
– Как?
– Моим именем! Или именем Алтайца! – Вор в законе кивнул на своего помощника.
– Они вряд ли стали бы слушать, – возразил Влад. – Им хотелось драки. Они ее получили.
– Получили. Все в больнице. Мне не нравится, когда число моих людей убывает в стычках друг с другом.
– Они вели себя как скоты. Дело могло кончиться большой кровью.
– А ты милиционер? Рейнджер, я требую от моих людей много. Но и разрешаю им много. Они знают: в этой Тмутаракани главная фигура – я. Как все солдаты, они могут кое-что позволить себе в этом городе. Они верны мне и больше никому. Наказываю их только я. Я – положенец. Все в моих руках.
– Я понял, – кивнул Влад. – Больше не повторится.
Бандера прошелся по комнате и грузно уселся в кресло, улыбнулся, разглядывая Влада.
– Ладно. Может, ты был и не так уж не прав. Лучше скажи, как ты умудрился сделать четверых «быков», которым палец в рот не клади.
– Меня учили этому.
– Хорошо учили.
– Они ввалились пьяные. Держались самоуверенно. Они в больнице. Все естественно.
– А я бы на месте Рейнджера их убил, – зло произнес Алтаец.
– Поубиваем всех, с кем останемся?
– Толку с этой мрази, если они даже кулаками махать не умеют.
– Кое-что умеют, – махнул рукой Бандера.
– Цхинвальца нам хватило. Еще с этим мусором человеческим возиться. Я бы половину из них в расход вывел.
– Где-то ты прав. Порядок в городе надо навести. Дали «шестеркам» расслабиться. Еще возомнят о себе невесть что…
– Что прикажешь с ними делать? – спросил Алтаец.
– Кто там главный был?
– Шварц.
– Где он сейчас?
– В больнице. Месяца на два минимум. Что, в морг его перевести?
– Безжалостный ты человек, Алтаец. Пусть живет. Тачку, цепь златую, деньги – все с него снимаем. Уволен без выходного пособия.
– Сделаем.
– Ладно, герой, отвали с глаз долой. Не хочу тебя видеть, – махнул рукой Бандера. – Но машешься ты хорошо.
– Слишком хорошо, – произнес Алтаец, и в его голосе слышалось сомнение.
* * *
– Ну, как твоя разведка? – спросил Амаров, поглаживая по плечам блондинку, устроившуюся у него на коленях.
На него накатила какая-то светлая тоска. Время от времени она овладевала им, хотелось чего-то необычного, какой-то романтики. На него находили ностальгические воспоминания о молодости, и тогда он становился особо любвеобильным. В такие моменты вокруг него крутились две белокурые шлюхи, ублажали его.
– Порядок. – Шарифов поставил «дипломат» и уселся в кресло напротив шефа. Вопросительно посмотрел на блондинку.
– Иди, Надя, – кивнул Амаров.
– Но…
– Иди, сладкая моя. Погуляй, – настойчиво произнес Амаров, сгоняя ее с колен, как кошку.
Надя с неохотой поднялась и вышла из комнаты.
– Красавица, – посмотрел ей вслед Амаров. – Спортсменка.
– Комсомолка.
– Нет, тогда уже комсомола не было.
– Первый разряд на сексодроме, – хмыкнул Шарифов, но тут же посуровел, наткнувшись на холодный взор Амарова.
– Язык не хобот, Сахиб. Длиннее – не значит лучше.
– Простите, Ровшан Магомедович, – покорно потупился Шарифов, и хозяин, довольный, кивнул.
– Ладно. Давай, что у тебя.
– Наши люди сумели подобраться к этой «берлоге».
– И что, там правда лаборатория?
– Очень похоже. Я видел подобные объекты.
– Как это выглядит?
– Фермерское хозяйство на отшибе. Гараж. Свинарник. Два «уазика». Ржавый трактор. Пустой загон для лошадей. Деревянный дом. И все это – камуфляж.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что это не хозяйство. Потому что люди проваливаются там под землю.
– Да?
– Именно там, где по плану проход в подземный комплекс. Клянусь.
– Наших людей не заметили?
– Нет. Уверен.
– Почему?
– Иначе они оттуда не выбрались бы.
– Смотри, сынок.
– Я гарантирую.
– И что дальше?
– Можно подумать о том, чтобы начать действовать.
– Я подумаю, – кивнул Амаров. Думать своего помощника он не призывал. Не его это дело. Дело хозяина – решать. Только потом слуги будут думать. Когда прикажут.
Амаров потянулся к пульту дистанционного управления, нажал на кнопку. Вспыхнул экран телевизора. По Российской программе шел час видеоклипов. Помещение наполнил тонкий голос Люды Кош:
– «Эти милые кудряшки…»
– Ая-яй, – покачал головой Амаров, глядя, как чьи-то темные жилистые руки ласкают обнаженную спину Люды.
– Неплохая кошка, – сказал Шарифов.
– Ух, – выдохнул Амаров. – Блондинка. Тонкая, как тростиночка. Хороша.
– Через три дня приезжает к нам на гастроли.
– Да? – с еще большим интересом посмотрел на экран Амаров. Мелькнула упругая грудь певицы, и азербайджанец покачал головой. – Блондинка.
На него с новой силой нахлынули романтические чувства.
– Я пошел? – спросил Шарифов.
– Иди, Сахиб. Иди, дорогой. – Амаров устремил свой взор куда-то вдаль.
Шарифов вышел из комнаты. Посмотрел на забравшуюся с ногами на диван блондинку. Та зло переворачивала страницы «Космополитена», при этом
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
