грехе, так что пусть все идет, как идет, будем скрываться. Но меня мучила эта ситуация, я строил тысячи планов в голове, но ни один из них не был хорош.
О том что происходит между мной и Ниной, конечно знал и Саммират. Иногда я говорил с ним об этом. Ведь кроме него мне и поговорить-то было не с кем. Он слушал меня, но ничем помочь конечно же не мог. И иногда мне казалось, что он презирает меня за то, что я не могу устроить свою жизнь так, как хочу, отстоять свою жену.
Прошло еще немного времени и однажды Нина объявила мне, что беременна. Она была в ужасе и я тоже. Я не мог допустить, чтобы мой ребенок родился рабом и прожил рабскую жизнь, я доложен был что-то сделать. Я решил, что пойду к отцу, буду грозить, умолять, требовать. Пойду в совет, наконец, выйду на улицы и буду кричать, призывая всех к справедливости. Обо всем этом я рассказал Саммирату. Он выслушал меня, пожал плечами и ответил:
— Ну что ж. Поступите так, как вам кажется правильным.
Потом он ушел, а я лег спать с твердым намерением утром поехать к отцу. Но вышло иначе.
В ту ночь в мой дом вломились стражи совета, схватили меня и Нину и увезли в тюрьму. Ее обследовали при мне и я узнал, что у меня будет мальчик, сын. Прежде, чем Нину увели, она успела сказать мне, что назовет ребенка Сэмом.
Советник, что остался со мной, сказал, что они позаботятся об этом — избавят мир от полукровки. Я закричал и советник, сказав на прощание, что меня отправят в больницу и будут лечить, ушел.
Меня и в самом деле посадили в машину и повезли в больницу для умалишенных, а Нину осталась в тюрьме, и я не знал, что они сделают с ней.
П о дороге я вел себя как ненормальный — кричал, бился, угрожал и умолял. Но всем было плевать и мне вкололи снотворного, привязали к кровати и ушли. А когда пришел в себя, со мной рядом был Саммират.
— Когда вас увезли ночью, — сказал он, — я последовал за вами. Дождался, когда тебя оставят и вытащил оттуда, Аннорд. А теперь говори, что нам делать, чтобы спасти твоего сына и жену. Я все сделаю для тебя. Я был в отчаянии и сперва не знал, как поступить. К отцу обращаться было поздно. Скорей всего это он узнал о нас и выдал властям, — думал я.
Полчаса я бился в отчаянии, а потом мне в голову пришел безумный план.
Я сказал Саммирату, что нам нужно пробраться в тюрьму и перепрограммировать военных роботов. По образованию я был программистом и мог сделать это. Признаюсь, это был ужасный план, но мне нужно было спасти Нину во что бы то ни стало, лишь поэтому я решился на такое.
Я снял с Саммирата цепь, удерживающую его магию внутри. Была ночь и мы пробрались в тюрьму. Саммирату пришлось оглушить заклятьем охрану и мне показалось, что лицо его сияло от радости, когда он делал это. Мне стало не по себе, но я откинул эти мысли. Главное сейчас — это Нина.
Мне удалось запустить с десяток роботов. Я просто активировал самую простую программу уничтожения, даже не задав никаких параметров. Я знал, что охранники справятся с ними к утру и надеялся, что никто не пострадает.
Саммират стоял рядом со мной и внимательно смотрел, что я делаю. В тот момент я не знал, что он запоминает мои действия. Когда роботы были запущены, в здании тюрьмы поднялась оглушительная стрельба. Пользуясь суматохой, мы пробрались в женское крыло и там нам удалось найти Нину. К счастью, она была в порядке. Ее как раз хотели отвезти на процедуры, когда все это началось, так что мы успели во время. Я вытащил ее на улицу на руках, Саммират шел впереди, готовый сразить заклятьем любого, кто встанет на пути, но мы никого не встретили — охрана была перебита, и роботы выбирались в город через огромную дыру в ограде.
Мы сели в машину. Когда мы выехали из ворот, на улицах раздались первые залпы и я едва не развернулся назад — по моей вине могли пострадать многие мои близкие и друзья. Но Нина и сын были важнее всего. Мы выбрались к окраине. Там я велел ей уходить к своим, в Галаш, или Фешети, а сам я должен был вернуться назад, чтоб остановить бойню и ответить перед советом за свои действия.
Я понимал, что вижу ее последний раз, ведь теперь, после случившегося нам уж точно не быть вместе.
— Ты главное спрячься, — говорил я сквозь слезы, сжимая ее в объятиях в последний раз. — Спрячься и Сэма спрячь! Живите тихо и тогда вас не найдут. Она тоже рыдала, прижимаясь ко мне и заглядывая в глаза.
— Я не хочу уходить. Я останусь с тобой, — твердила она, но я не позволил:
— А как же Сэм?
И она, отпустив руки взмолилась:
— Оставь мне хоть что-то на прощание! — а у меня ничего и не было кроме амулета, который превращал меня в человека, да нескольких драгоценностей.
Все это я отдал ей и она ушла.
А мы с Саммиратом сели в машину.
— Нужно возвращаться, мой дорогой, самый лучший друг! Без тебя я бы не справился. Ты спас мою Нину и моего сына, и я пока жив, буду помнить это, — проговорил я. — А сейчас иди домой и всем говори, что ты был дома всю ночь и ничего не знаешь. Тогда тебя не тронут и ты останешься жив.
Вот тут Саммират воспротивился. Он отрезал:
— Нет я не вернусь домой и ты тоже. Это наш шанс всё изменить! Мы сможем сделать так, чтобы рабство отменили навсегда! Нельзя отключать роботов, пока мы не добились этого! Нужно пойти в ваш центр управления и запустить новых! Захватить город и диктовать Совету свои условия! Подумай, Аннорд! Если мы победим, то ты сможешь сам растить своего сына! Быть всегда с Ниной! И никогда больше позорного рабства не будет на свете.
Я говорил ему, что гибнут мои соотечественники и я не могу этого допустить. Мы долго спорили и вдруг он ударил меня магией. А потом еще раз и еще. Я ничего не мог сделать.
Саммират выбрался из машины и ушел. Но сперва он сказал, что это он донес на нас с Ниной.
