Дез продолжает заговорщицки улыбаться и сжимает руку в ладони. Пилот, ко всему прочему, рассказывает, над чем пролетаем, и в наушниках слышим, что летим над Плотиной Гувера.
Перехватывает дыхание при виде зрелища, которое разворачивается перед глазами. Такое ощущение, будто нас поглощают горы, и это удивительный спектакль.
Затем пролетаем над водохранилищем Мид. Оно бескрайнее, как и все, что сейчас вижу. От этой потрясающей панорамы захватывает дух.
Минуты превращаются в часы, но не ощущаю ход времени. Для меня они растягиваются в длинное мгновение незамутненного счастья, рядом с Дезом. Мы держимся за руки. Каждое место, над которым зависаем, будто указывает правильную дорогу к будущему, которое желаем и, возможно, заслуживаем.
Потому что заслуживаем его, разве нет?
Радостное мгновение, которое может длиться вечно.
Приземляемся в Вест Риме: об этом сообщает пилот Ноа. Это склон более километра, который ведет на дно Каньона. Голос Ноа звучит слабым гулом в ушах.
Поворачиваюсь к Дезу, чтобы разделить с ним восхищение, и он глядит на меня с таким напором, что хотя сижу, начинают дрожать коленки.
Ты видишь, как это прекрасно?
Я вижу, как прекрасна ты.
С этого момента не отвожу от него глаз, пока вертолет не касается земли.
Нас встречают сотрудники, которые устраивают небольшой пикник с шампанским и различными закусками. Ради всего святого, шампанское!
Здесь, наверху, холодно, и я поеживаюсь. Дез прижимает меня к себе:
– Замерзла?
– Немного.
Он развязывает толстовку с капюшоном, которая была завязана вокруг моего пояса, и помогает надеть. Теплая рука надавливает на мой затылок, а затем он целует меня и глубоко вздыхает. Кажется таким уязвимым. Отдаю себе отчет, что сама являю собой хрупкость. Но меня это устраивает. Теперь меня это чертовски устраивает, потому что знаю, как с этим справиться.
В последующий час делаем фото, щелкаем селфи и гуляем по окрестностям. То и дело останавливаюсь, чтобы насладиться громадными горами, чьи верхушки устремляются в вышину.
– Мы такие крошечные и незначительные существа, не так ли?
– Ага!
– Ты – безумец, ведь организовал все это.
Он обхватывает меня сзади, и его каменная грудь нежно прижимается к моей спине.
– Я без ума от тебя, Нектаринка.
Я улыбаюсь.
– Анаис, – он медленно поворачивает мое лицо к себе, – я очень сильно тебя люблю. Я всегда очень сильно любил тебя.
В его взгляде не вижу ни единой тени, отчего ныряю в этот свет.
25
Дезмонд
Анаис носит на себе мои знаки и запах. А я ношу на себе ее.
Пока возвращаемся в отель, в голову приходит еще одна идея.
Она настолько сумасшедшая, что не знаю, как Анаис ее воспримет, но это становится навязчивой идеей с момента, как вертолет высадил нас в Лас-Вегасе.
Возможно, сейчас настолько в ударе от счастья, что могу совершить пару сумасшедших выходок, потому что последние несколько часов, которые провели вместе, заново открыли комнату, где закрылся, пытаясь изменить себя и убить чувства к Анаис.
Наконец-то это признал. Моя гордость трахала себя, вместе с яростью и ощущением вины. Я люблю Анаис и уверен, что никогда не прекращал ее любить. Теперь больше не кажется, что пойти с ней до самого конца означает проиграть. Больше не кажется, что этим пятнаю память о Заке, и, с большой вероятностью, это – самое важное завоевание, потому что теперь чувствую себя свободным.
Пристально смотрю на Нектаринку. Волосы собраны в немного небрежный конский хвост. Она смотрит из окна, на ее пухлых губах играет улыбка, и я испытываю фантастические ощущения, осознавая, что именно я – творец этой улыбки. Кожа на ее лице блестит и имеет розоватый оттенок после дня, проведенного на открытом воздухе, а глаза… даже со своего места могу видеть, что они излучают радость.
Анаис изумительна, такая хрупкая и невозможно прекрасная, что никто бы не осмелился признаться, что есть причины, чтобы в нее не влюбиться.
Кто бы мог сказать, что внутри у нее пустоты, которые требуют, чтобы их наполнили?
Кто угодно захотел бы быть с ней рядом. Как я. Однако…
– Твой отец регулярно звонит?
Нужно знать, проигнорировал ли Мэтт слова, сказанные в телефонном разговоре, или нет.
Анаис улыбается, но эта улыбка не затрагивает взгляда, и я уже знаю ответ, прежде чем она произнесет хоть слово.
– Вообще они звонят мне раз в неделю. Иногда мама, иногда отец… Сказать по правде, куда чаще разговариваю с Линдой. И это тоже хорошо. Я больше всего рада слышать именно ее.
Чувствую, как вскипаю от злости, и, по-видимому, перемена настроения отражается на лице, потому что Анаис сжимает мою руку и на этот раз старается улыбаться более безмятежно.
– Все в порядке, Дез. Меня бы удивило, если бы все было наоборот.
Анаис произносит это смиренным тоном. В этот момент выглядит настолько уставшей, что хочется продолжать давать обещание за обещанием, возмещая все потери, которые она понесла за время, когда я отвернулся от нее, чтобы зализать собственные раны.
– Ты сможешь когда-нибудь меня простить?
Анаис широко раскрывает глаза.
– Что, прости?
– Ты сможешь когда-нибудь меня простить за то, что оставил тебя? Я не лучше их, – признаюсь, качая головой.
Через пару мгновений подношу ее руку к губам и целую ладонь.
– Не говори так… Это я совершила множество ошибок, – тихо шепчет она.
– Да, но из нас двоих я был сильнее. И должен был управлять ситуацией за обоих.
– Ты ведь не серьезно, Дез.
Снова качаю головой и продолжаю благоговейно целовать ее руку.
– Ты мне никогда ничего не рассказывал о детстве, но уверена, что с тобой делали ужасные вещи, однако взгляни на себя!
Она обхватывает мое лицо и пристально смотрит в глаза, словно по-настоящему погружаясь в них.
– Ты чудесен, Дез. Ты – скала, которую искала и умудрилась сделать тебе больно. Это я должна просить у тебя прощения.
Она бросает взгляд на водителя, который, как кажется, не обращает на нас внимания. Сказать по правде, его присутствие не то, что могло бы меня сейчас хоть сколько-нибудь волновать. Анаис приоткрыла мой «ящик Пандоры», и пусть это не первая попытка заставить открыться, теперь чувствую, что готов поделиться с ней каждой жестокой раной прошлого.
Я сказал ей, что она не должна больше скрываться. То же самое должно относиться и ко мне.
– Когда-нибудь ты расскажешь мне обо всем? – спрашивает она шепотом.
Прикасаюсь своим лбом к ее и закрываю глаза, но сердце и душа открыты как никогда.
– Да. Совсем скоро.
Мы целуемся, и призраки прошлого, которые
