ты кольцо, так подари. Зачем тянуть? Что тебе это даст, Бестужев? Ладно, решил сделать сюрприз. Так зачем оставляешь коробочку в шкафу, где моих вещей гораздо больше, чем твоих? Я же туда заглядываю намного чаще, чем ты, Эмиль.
Нет, с годами этот человек ни капли не изменился. И вряд ли когда-либо изменится.
Услышав короткий стук в дверь, я выныриваю из своих мыслей и устремляю взгляд вперед, где уже виднеется Матвей с двумя папками в руках.
— Можно? — уточняет он с легкой улыбкой на лице. — Мне нужна твоя помощь.
— Конечно, располагайся, — указываю на диван. — Как могу тебе помочь?
— Стыдно признаться, но что-то голова у меня сегодня не соображает. То ли от температуры, то ли еще что…
— Ты заболел? — перебиваю. — Так может, в больницу?
— Все в порядке. Выпил лекарство, и вроде бы головная боль ушла. Как контракт подпишем, так свалю. Сейчас не время, — отмахивается он. Обходит стол, подходит ко мне и кладет папку передо мной. — Смотри, тут пункт пятый. Что-то словно не так. Меня смущают некоторые вопросы. Есть какой-то подвох, но опять же… Что-то до меня не доходит.
— Да, ты прав. Этот пункт действительно с подвохом. Обсудим это обязательно. Ты это, — поднимаю голову и встречаюсь с глазами мужчины. Он очень близок ко мне. Матвей выпрямляется и вопросительно выгибает бровь. — Я справлюсь. Можешь идти, честно. У тебя глаза усталые и красные. Не парься. Не впервые же…
— Нет, это не обсуждается. Я хочу присутствовать.
Выдохнув, я киваю. Мол, как хочешь.
— Я тебе ночью на мэйл отправляла документы. Вот там тоже были косяки.
— Все изучил, да. Но я, кроме этого, — кивает на папку, — ничего не нашел. Ты обедала?
— Да нет. Не время. И уже вряд ли успеем, — кошусь на наручные часы, понимая, что пора подниматься в конференц-зал. — Через пятнадцать минут все прибудут. Но ты можешь спуститься…
— Ненавижу один есть, — хмыкает. — Ладно, встретимся еще.
Матвей направляется к двери, но замирает там, будто что-то вспомнив.
— Что такое?
— Ты с Диларой общаешься ведь. Как она? Узнала об аварии?
Я отрицательно качаю головой.
— Нет, — сглатываю ком в горле. — Боюсь. Очень страшно. Еще и преждевременные роды начнутся не дай бог. Такой срок у нее… Что малыш вряд ли останется в живых. Впервые чувствую себя в такой безысходности, Матвей. Даже не знаю, как быть. Избегаю ее. На звонки очень редко отвечаю.
— Главное, чтобы Рахманин очухался. Жаль мужика, если честно.
Жаль. Очень жаль. А ведь он, пусть и совершил огромную ошибку, Дилару очень любит.
Наша встреча затягивается. Я начинаю переживать, что не успею вовремя оказаться в спорткомплексе. Эмилия и без того обиделась, что отца не будет рядом в такой день. Так еще и если я буду отсутствовать… То боюсь представить, как почувствует себя Эми.
Контракт наконец подписан. Попрощавшись, я выхожу из зала, натягивая на лицо широкую улыбку. Буквально бегу к лифту.
Стучу каблуками, направляясь к своему автомобилю.
— Арина! — слышу за спиной мужской голос.
Ну что ж… Давно не виделись. И сейчас мне его дико не хватало.
— Не до тебя, Глеб! — бросаю через плечо, снимая блокировку с машины. — Не до тебя! Исчезни! Видеть тебя не хочу!
Сажусь за руль. Салтыков останавливается в двух метрах от моей тачки. Руки всунуты в карманы брюк. Выглядит он гораздо лучше, чем пару месяцев назад. Сейчас хотя бы ухоженный. Волосы собраны в хвост. Боже… Как же я не люблю, когда пряди мужчин никак не отличаются от женских.
Завожу двигатель и жму на газ. Некогда. Нет у меня времени для такого кретина, как Салтыков. Дочь гораздо важнее. Я обязана успеть. Обязана оказаться в спорткомплексе вовремя. Благо, опаздываю я совсем чуточку.
С нетерпением жду, когда придет очередь Эмилии. Я настолько спешила, что совсем забыла купить по дороге хотя бы букет цветов. Ведь я более чем уверена, что моя малышка займет одно из призовых мест. Она у меня очень талантливая. И танцует красиво, и рисует она так, будто это дело рук взрослого человека, а не второклассника.
Улыбаюсь, когда произносят имя и фамилию дочери. Она выходит на сцену с улыбкой на лице, замирает в самой середине и ищет глазами меня. Поднимаю руку и машу ей, чтобы нашла меня сразу. Ее улыбка становится шире, а глаза начинают поблескивать.
Едва начинает играть музыка, как она отправляет мне воздушный поцелуй и начинает танцевать. Всего лишь три минуты. Однако эти минуты тянутся так, будто целая вечность проходит. Мое сердце колотится в груди. Будто от выступления дочери очень многое зависит. Это же всего лишь конкурс, Господи…
Если я так реагирую на ее танец, то черт знает, что чувствует моя малышка.
Через пару часов объявляют победителей. Эмилия занимает второе место. Я прямо горжусь ею, плачу вместе с ней, когда на ее шее оказывается серебряная медаль.
Победители танцуют снова. Дочка как бабочка порхает.
Музыка останавливается. Эмилия наклоняется, затем выпрямляется и снова находит меня глазами. Однако ее взгляд устремляется куда-то в сторону. Она застывает и что-то шепчет. А я читаю по ее губам: «Папа».
Оборачиваюсь и чувствую, как в ушах начинает звенеть. Подлец! Я же тебя прикончу! Снова ты за свое, Бестужев!
Эмиль стоит у входной двери с огромным букетом цветов в руках. И широкими шагами направляется к сцене. Он выглядит таким счастливым, Господи… Как и моя дочка.
Глава 39
Я внимательно наблюдаю за тем, как Бестужев поздравляет дочь, целует ее в обе щеки и дарит свой подарок. Глаза Эмилии горят, как две звездочки в ночном небе. Она блестит от счастья.
Вытираю с лица влагу и сглатываю ком в горле, мысленно умоляя, чтобы никаких проблем впредь в нашей жизни не было. Сегодняшний день такой волшебный… Не хочу, чтобы он заканчивался.
Буквально через полчаса мы покидаем спорткомплекс. Понятия не имею, когда в последний раз была настолько счастлива. Отбросив лишние мысли в сторону, анализирую только данный момент.
Мы решаем поехать домой. Папочка с дороги, и он очень устал. Эмилия даже не спорит, хоть мы и планировали посидеть где-нибудь после соревнований, купить пару порций мороженого и весело провести время.
Да, все наши планы сорвались. И я ни капли не жалею об этом.
Оказавшись в особняке, Эмиль первым делом оглядывается.
— Будто что-то изменилось тут, — говорит он, хмуро разглядывая свой дом.
— Это тебе так кажется, — сразу отвечает дочка, улыбаясь настолько широко, что я и сама не могу сдержать улыбку.
— Ну ладно.
