случае один раз в месяц Императрице можно подать прошение о пересмотре дела, по которому уже вынесен приговор.
Хестер ахнула:
– И я буду решать, кто виновен, а кто нет? На это уйдет весь остальной месяц, как я понимаю.
– Отнюдь, – покачал головой Даррен. – Милость королевы – это доступ к менталистам, которые и будут решать, справедлив ли приговор, или же дело следует отправить на доследование.
– А я буду это озвучивать, – задумчиво проговорила леди Аргеланд, герцогиня Леарри.
– Именно. Но вначале мы должны сочетаться мирским браком и короновать тебя. Свадьба не может состояться ранее, чем через полгода от объявления помолвки.
– Ты одарил меня самым бесценным кольцом, – Хестер подняла руку и показала камень, в котором сияли две искры, – так что помолвка у нас уже была.
– А свадьба всегда проходит одинаково, – кивнул дракон. – Ночь в храме, утром клятвы, вечером торжественный прием.
– Мы разберемся с этим, – уверенно проговорила Хестер. – Главное, чтобы до этого не разобрались с нами.
– Мы разберемся с теми, кто хочет разобраться с нами, – шутливо отозвался Даррен. – К слову о защитнице: сегодня я возвращаюсь в темницу. Авинские подали прошение о милости Императрицы.
Хестер потрясенно выдохнула:
– Не шутите ли вы, мой Император?!
– Абсолютно не шучу, – ответил дракон. – Что самое мерзкое, они сделали это утром после того злосчастного бала.
– Дай угадаю: все действия «замораживаются» до момента, пока команда менталистов не начнет свою работу.
Даррен кивнул.
– А работа начнется только после моей коронации?
Даррен кивнул.
– А коронация только после свадьбы, а свадьба через полгода, – дракон продолжал кивать, – хитрые твари!
Помолчав, Хестер аккуратно спросила:
– Любовь моя, а мы не можем нарушить этот закон?
– Кто, если не мы? – невесело пошутил Император. – Пойти наперекор традициям и законам можно, но только представь, что начнется после? И сейчас нам приходится карать тех, кто не соблюдает «период тишины». А уж если мы подадим им пример, тогда хаос будет не остановить. Плюс охлаждение со стороны иных лордов. Они невольно примерят ситуацию на себя – ну как враг оклевещет и никто не позволит дождаться милости императрицы?
– И при этом глупо рассчитывать, что все останется тайным, – сокрушенно вздохнула Хестер. – Тогда как ты смотришь на то, чтобы дать людям немного информации? Пусть выйдет новый «элеарский вестник» с успокаивающей статьей: «Главные подозреваемые по делу о взрыве на императорском балу задержаны! Лорд и леди Авинские оттягивают дело, обратившись за защитой Императрицы!» И заодно сообщить дату свадьбы и коронации, провернем все в один день. Ночью уйдем в храм, утром свадьба, сразу после – коронация, а вечером бал по двум поводам.
– Ты выдержишь?
– В замковой алхимической лаборатории разучились смешивать тонизирующие зелья? – удивилась Хестер. – Их охраняют?
– Лаборатории? Конечно, – успокоил любимую дракон и, когда она раздраженно зашипела, со смехом добавил: – Конечно. Причем не только люди, но и наша особая система. Я ее существенно изменил, так что, даже если враг знаком со старым вариантом, новый он пройти не сможет.
– А яд? В воду или еду.
– Сложно отравить того, кто не ест и не пьет. И не дышит, – хмыкнул дракон. – Полгода для них пролетят незаметно!
– Вот и славно, – оскалилась Хестер, – вот и славно.
Перейдя в кабинет Даррена, они нашли календарь и высчитали дату свадьбы и коронации.
– Последний день последнего зимнего месяца, – задумчиво проговорил дракон, – за эту неделю нам придется разослать все приглашения.
– Мне хочется верить, что мы вскроем нарыв и вычистим гной заговора в ближайшие месяцы, – тихо проговорила леди Аргеланд, герцогиня Леарри, – но что, если нет? Что, если они затаятся, уйдут на дно? Что, если только Авинские могут навести нас на след?
– Поэтому я и не спорю с тобой, – кивнул Даррен. – Я бы сказал, что направлю тебе в помощь леди Кадрию, но… Она срочно отбыла в свою академию, что несколько покоробило меня. Ты осталась одна, и даже та, которой я полностью доверял…
– Она помогла мне, – перебила любимого Хестер. – И я не надавала глупых клятв. Думаю, она поняла, что я справлюсь. И, быть может, в академии что-то произошло?
Леди Аргеланд пыталась понять, насколько сильно любимый расстроен поведением своей почтенной родственницы.
«Стоит ли мне делиться своими подозрениями?» – пронеслось в голове Хестер.
– Император практически мертв, а его супруга в одиночку бьется с высокородным болотом, – выразительно проговорил Даррен. – Не думаю, что академия не могла обойтись без Кадди Леар.
– У меня есть ощущение, что у леди Кадрии есть некая заинтересованность во всем происходящем, – выпалила Хестер. – Прости. Правда, я не думаю, что это некая очевидная выгода. Она не сможет сесть на трон и…
– Если найдет своего потерянного истинного, то сможет, – задумчиво проговорил Даррен. – Но мне кажется, что конкретно это – невозможно.
Тут Хестер развеселилась:
– А может, ее истинный всем этим и управляет? Из тени?
Даррен рассмеялся, а после покачал головой:
– Они и так должны были править. Нет, тут что-то другое. Я не отмахиваюсь от твоих подозрений, Заноза. Мне тоже поведение Кадрии кажется неразумным. И последние полгода это стало особенно заметно.
Кивнув, Хестер на мгновение прильнула к любимому, а после шепнула:
– Выделишь мне сопровождение? Хочу навестить родню леди Милиды Ревир.
Чуть нахмурившись, Даррен уточнил:
– Ты уверена, что это, мгм, своевременно?
– Абсолютно. Хочу обсудить с ней холодное кружево. – Хестер поправила волосы. – И также хочу навестить отца, а для этого их еще нужно найти. Понимаешь, мне кажется, что мы, Аргеланды, тоже всего происходящего как-то касаемся.
– То, что мерзавца отследили до твоих земель, совсем не значит, что заговорщики были среди ваших людей.
Хестер вздохнула. Она не знала, как объяснить, но…
– Смотри, ко мне пришла эта шкатулка с перчатками, я же смогла очистить и восстановить накидку, которая теперь у врага. И мы также подозреваем, что некто может управлять Прорывами. А еще основательница нашего рода…
– Основатель, – поправил ее дракон.
Но леди Аргеланд лишь рассмеялась:
– Основательница. Дьеллара стала супругой Костаса Ивари Аргеланда. Да, он дал ей свою фамилию, но по-настоящему колдовским родом мы стали лишь после нее,
