физически. Так что я тут уже давно пытаюсь напомнить Амону, что готовить он может и без зрения.
– Я вообще-то здесь, – проворчал Амон. – И я слепой, а не глухой.
Гор не знал, это было хорошим знаком или не очень, что Амон так легко говорит о своей слепоте? Он смирился с ней и ничего не будет делать или, наоборот, признает как временное неудобство и попытается исправить?
Амон повернул голову, но его остановившийся взгляд смотрел не на Гора, а куда-то в стену. Выглядело жутковато.
– Гор, ты мог бы сесть? Я не понимаю, где ты находишься. У меня пока не очень хорошо с ориентированием.
Гор кивнул, потом спохватился и озвучил:
– Конечно.
Он уселся на стул, Анубис устроился напротив, подперев голову рукой. Перед ним лежала огромная плитка шоколадки, от которой он отломил очередной кусок и отправил в рот. В едва застёгнутой лёгкой рубашке Анубис смотрелся особенно контрастно с Амоном в огромном тёплом свитере. Ладони солнечного бога в широких рукавах казались тонкими и маленькими.
Обычно это у Амона температура тела была выше, чем у всех, но после потери зрения он постоянно мёрз.
– Тебе мать звонила, – сообщил Анубис. – Телефон тут оставил.
– Исида?
– А что, у тебя несколько матерей? Она-она. Я сказал, ты спишь, потому что я тебя накурил и напоил.
Гор закатил глаза:
– Воробушек!..
– А что, лучше было сказать правду? Начать с того, что ты умираешь?
Гор ничего не говорил Исиде, иначе она бы стала переживать, а заодно трепать нервы всем вокруг, начиная с Гора. Её жалости он не хотел – как и видеть её искренние слёзы. Пусть остаётся в спокойном неведении.
– Мог бы сказать ей, что произошло с тобой, – вздохнул Гор. – Скоро и так узнает, боги те ещё сплетники.
– Да она бы не расстроилась, даже если бы я не вернулся.
– Ты несправедлив.
– Да. Извини.
Анубис отвёл глаза и подсказал Амону, что соус можно ещё немного помешать.
Исида не испытывала ненависти к Анубису, впрочем, как и любви. Она пыталась, но для неё он оставался сыном мужа от другой женщины.
Наверное, изначально Сет принял Анубиса исключительно из-за любви к Нефтиде, она просила об этом. Потом уже они и сами нашли общий язык и пришли к тому, к чему пришли.
Исида не смогла принять Анубиса – тоже из-за любви к мужу. Гор подозревал, она и не понимала, почему именно Анубис должен занять место Осириса. Это для них всё было само собой разумеющимся, да и Гор ни за что в жизни не хотел бы быть проводником мертвецов.
Исида не понимала. Для неё это было царство, которое унаследует не её сын.
С Анубисом она общалась редко, но, по крайней мере, не запрещала Гору, не говорила про Анубиса ничего плохого. Изредка бросала, что Анубис совсем не похож на бога смерти и принца мёртвых – скорее, мальчишка, который так и не вырос.
По той же причине она не особенно любила Амона, считая, что глава пантеона должен быть серьёзнее.
На изнанке Гор не сразу увидел будку. До неё прошёл комнату без окон, главное помещение дворца Осириса. Вместо отца Гор видел брата: вряд ли кто-то посчитал бы его «принцем мёртвых». Анубис в видении сидел величественно спокойным, невозмутимым, как пирамиды, с равнодушным лицом Сфинкса. Он уничтожал людей, останавливал их сердца взмахами тёмных крыльев – и Гор ощущал каждую смерть внутри собственных рёбер.
– Они однажды умрут. А так даже не будут страдать. Я знаю, что для них лучше.
Тогда Гор по-настоящему испугался. Он понял, что видит Анубиса, каким он мог бы стать, следуя примеру Осириса.
Анубис наверняка и сам это знал – может, видел что-то подобное на изнанке. И предпочитал быть подростком рядом с Сетом, а не королём, потому что «вести себя по-взрослому» для него означало превратиться в Осириса.
Ни один из сыновей не хотел походить на отца.
– Не, не, не!
Анубис резко перегнулся через стол, совсем ложась на него и ухватился на свитер Амона, чтобы его остановить. Вовремя успел заметить баночку в руках Амона.
– Это не кетчуп, да? – растерянно спросил Амон.
– Нет. Соевый соус.
– Тут кетчуп стоял…
– Надо сказать маме, чтобы не переставляла. А пока поставь обратно. Кетчуп рядом.
Анубис вернулся на место, его рука задела Гора, и тот уставился на брата. Для верности потрогал его плечо.
– Воробушек, да ты горишь!
Гору приходилось сталкиваться с болезнями людей, и будь Анубис человеком, уже бы вызывал врача. Анубис мрачно посмотрел и на человека с температурой не очень походил:
– Я был мёртв… сколько? Три дня? Тело приспосабливается.
Гор глянул скептически, но спорить не стал. В конце концов, он не видел, как обычно бывало у Анубиса после возвращения. Но спросил:
– А вдруг это яд Гекаты?
Анубис качнул головой:
– Мама провела парочку ритуалов и уверенно заявила, что никакого яда во мне нет, всё в порядке.
– Где остальные?
– Я не хотел спать, мама тоже, так что мы с ней просидели. Потом она поехала с Гадесом и Сеф то ли к Тиамат, то ли сразу к Зевсу. То ли Зевс тоже к Тиамат, я не очень понял. Сет успел сходить в спортзал и отправился с ними. Эбби… кажется, она в отеле, Амон?
– На пути сюда.
– Ну вот, – подытожил Анубис. – Мне через пару часов на работу.
– Ты будешь работать?
– А ты предлагаешь торчать дома и играть в приставку? Нас и так к Тиамат не взяли…
В голосе Анубиса слышалось сожаление, Амон хмыкнул:
– Потому что ты только вернулся. А со мной хлопот больше.
– Не говори глупостей, Амон. Тебя не взяли, чтобы не пересекался с Зевсом и можно было потянуть время насчёт наказания Сета. Вы же главы пантеонов.
Анубис задумчиво уставился куда-то на холодильник, хотя вряд ли его видел. Наверняка он думал о наказании и о том, чем это может грозить Сету, но вслух делиться не хотел. Гор тоже решил не выспрашивать, он ещё ощущал небольшую усталость.
– Тогда я к себе, воробушек.
– Извини, не подвезу, я пока не хочу на мотоцикл садиться. Но хоть чаю выпей.
– Давай.
– Он закончился, – отозвался Амон.
– Ой, ну завари. Шкафчик справа от тебя.
Амон замер – видимо, с мясом Анубис помогал ему активно, но вот чай Амон ещё не заваривал. Он явно растерялся. Его рука дёрнулась и опустилась.
– Инпу…
– Ты рядом со шкафчиком, Амон.
– Инпу, я не могу…
– Можешь. Давай. Подними руку и открой шкафчик. Вторая полка, справа. Я не разбираюсь,
