старались не загромождать, как и подходы к ним. Смысл выращивать цветок, который в случае нападения, бесцеремонно полетит на пол. Никто во время боя не станет задумываться о сохранности какого-то растения. Впрочем, без разницы чего.
Витебск давно освободили от женщин, детей и редких стариков, чтоб те не мешались под ногами. Стянули дружину из крепостей, которые уже пали, укрепили как могли, но вряд ли на него делались большие ставки. Сдержать атаку как можно дольше — да, но о победе, скорее всего, речи не было.
Грога я застал в одном из таких домов, что являлись частью стены. Он метался между квартирами на втором этаже, кричал и раздавал пинки и подзатыльники. Но на него никто не обижался, люди знали, что в пылу боя без подобного не обойтись. Не всегда слышно командира, не всегда понятен приказ. И такой метод работает, достаёт человека на время из хаоса, заставляет сосредоточиться на приказе.
В соседней комнате грохотал пулемёт, в соседней квартире, чьи окна выходили во двор, работали санитары, которым периодически подтягивали раненых. Чёрное сердце доставалось далеко не каждому, только самым тяжёлым — оно и понятно, на всех его просто не хватит. Наверняка, в предыдущие дни администрация Витебска очень сильно поиздержалась. Не удивлюсь, если сегодня они собирались умирать.
— Грог, нам нужно продержаться пару часов, центр обещал прислать подкрепление, — прокричал я в ухо товарищу, пытаясь перекрыть грохот пулемёта у соседней бойницы.
— Если они сюда арту перенаправят, нам пиздец, — вернул он ответ. — Хули ты сел, раззява, почему ленту не набиваешь?!
Парнишка, на которого крикнул Грог, продемонстрировал тому пустой цинк.
— Ёбанный в рот, он что, ещё новый не притянул?! — в ответ отрицательное покачивание головой. — На магазины переходи, я ща.
Напарник сорвался с места и выскочил подъезд, откуда донёсся очередной гневный крик. Хан всюду следовал за хозяином, не отступая от него ни на шаг. Я вдруг почувствовал странную вибрацию в районе груди и не сразу сообразил, что это рация. Подхватил устройство связи, выскочил в соседнюю квартиру и, заткнув одно ухо, прижал динамик к свободному.
— …полный! Вообще не ебу, что тут делать! Приём.
— Клей, ты где сейчас?! Приём.
— В подвале шкеримся! Они почти всю стену с востока разобрали, как только арта стихнет, они сто пудов в атаку пойдут. В соседнем квартале броня кучкуется, туда бы уебать чем-нибудь! Приём.
— Принял, сейчас миномётный расчёт к вам отправлю, приём.
— Да нахуй он здесь нужен, у нас есть! Чего покрупнее бы! Приём.
— Грог, у нас есть что-нибудь крупнее миномётов, в соседнем квартале, с востока скопление техники, — я как раз успел поймать напарника, подгоняющего пинками пацана с цинком для крупняка.
— Я ебу?! — ответил тот и скрылся в квартире.
— Пиздец какой-то, — отмахнулся я и рванул к подвалу, из которого был пробит тоннель в сторону соседнего дома.
Дальше по траншее окопа до следующего здания и снова в подвал. Пара узких поворотов, затем выход на улицу, где остался самый опасный участок, открытый со всех сторон. Здесь уже зияло несколько воронок от прилёта как мин, так и крупняка, но в данный момент было относительно тихо. Всего каких-то три метра, и я ворвался в штаб.
— Командующий где? — рванул я за рукав какого-то дружинника.
— Внизу, где ему ещё быть?
— У нас есть что-то крупнее миномётов?
— Да откуда? Обещали дать, но так нихрена и не поставили.
— Твою мать! — выругался я, пытаясь хоть что-то сообразить на ходу.
Вот только мозг был полностью пуст от идей, да и что я мог такого придумать, не из говна и палок бомбу же мастерить.
— Клей, приём.
— На связи, — тут же вернулся ответ.
— Квартал через реку? Приём.
— Да. Приём.
— Попробуйте шмальнуть по льду, пробьёт, нет? Приём.
— Принял, хорошая идея, шеф. Ща мы такую полынью устроим.
— Даже не вздумай! — закричал я, не дожидаясь набившего оскомину «приём». — Если лёд поддаётся, бить только в момент переправы, как понял?! Приём.
— Понял, принял, ща всё проверим, пацанов уже отправил, приём.
— Доложишь, конец связи.
Пока я общался с товарищем, дружинник уже испарился, пришлось самостоятельно искать командующего. Спуск в бункер не занял много времени, а искомого я обнаружил в кабинете, где он совсем недавно отчитывался перед нами за организацию охраны крепости. Всё бы ничего, если бы он сидел с рацией в руках и раздавал распоряжения, но он тупо накидывался. На столе перед ним стояла грубо вскрытая банка тушёнки и пластиковая бутылка, о содержимом которой у меня не возникло никаких сомнений. Достаточно втянуть стойкий аромат самогона, что тяжёлой пеленой висел в воздухе.
Меня моментально накрыло, и на сей раз я не собирался себя останавливать. От командующего меня отделяла всего пара шагов, которые я преодолел за мгновение, после чего старшего дружинника смело со стула от мощного удара ногой. Он слетел на пол, попытался отползти, но я уже навис сверху и принялся разбивать лицо алкашу. Примерно после третьего удара тот заскулил, вырвался и свернулся в клубок, прикрыл голову руками. Пришлось перейти на удары ногами. Я успел нанести несколько, когда на шум прибежали люди и оттащили меня от своего командира.
— Падаль! Гнида! — закричал я в бессильной ярости. — Я тебе кишки выпущу! Там твою люди гибнут, а ты здесь самогон жрёшь, сучара!
— Нам пиздец, пиздец, понимаешь? — забормотал тот, даже не поднимаясь с пола, а затем перешёл на крик: — Нам всем пиздец! Какая нахуй разница, где и как я подохну?!
Взгляд безумный, глаза навыкате, кровавые слюни летят изо рта. Похоже, у него реально башню от страха снесло. А в следующее мгновение он вдруг выхватил табельный пистолет, приставил его к виску и прежде, чем мы успели отреагировать, вдавил спуск. Грохнул выстрел, мозги, вперемешку с осколками черепа брызнули на стену, а заодно и нас обдало, попав на лицо. Тело командующего обмякло, только нога какое-то время продолжала прыгать, отказываясь мириться со смертью хозяина.
Ещё пару лет назад от подобной картины нас бы всех вывернуло наизнанку. Шок, конечно, и сейчас присутствовал, но скорее от неожиданности поступка, нежели от созерцания близкой смерти.
— Гондон, бля, — презрительно сплюнул дружинник, что держал меня за правую руку.
— Да отпусти ты уже, — вырвался я. — Теперь старший кто?
— Походу, ты, — пожал плечами тот.
— Ладно, — задумчиво почесал я переносицу. — Ты местный?
— Типа того.
— Блядь, местный или нет?!
— Ну, родился в Минске…
— Да мне похуй как ты сюда попал, после пиздеца здесь жил, в крепости?
— А, это да, местный, выходит.
— Что из крупного у нас имеется?
— КПВТ четыре
