— Заткнись! — рявкнул «чистильщик».
Хоть, верно, чувствовал себя не в своей тарелке, потому что ехал не по плану, а наугад, чего страсть как не любил.
— Давай по-хорошему — давай ты не им, ты мне сдашься, чтоб не так унизительно! А я тебе жизнь гарантирую и кусок хлеба с маргарином! Может, еще и пиво выторгую!
— Замолкни, я тебе сказал!
Потому что не до болтовни пассажира ему теперь было, так прицепились к нему сзади фары! Да что ж такое делается — ведь ушел он, смылся, улизнул!.. Откуда ж они вновь взялись? Или это не они, а всего лишь его страхи?
— Слышь, ну хочешь я тебе выход подскажу, — гундел плененный предатель. — Возьми меня в заложники — мне один хрен — да поторгуйся с ними, может, тебе через то срок скостят. Хотя за побитые машины один хрен с тебя взыщут — это дело святое. Можешь десять человек задушить — это одно, а за порчу личного имущества взыскать — другое. Засудят они тебя — как пить дать!
Ну, что скажешь?
Водитель зло глянул на разболтавшегося пленника.
— Только ты это — не дерись — нечестно так, — обидчиво крикнул полковник. — Связанных не велика доблесть бить. Ты мне руки развяжи, тогда поглядим, кто кому рожу начистит!..
Фары, те, что сзади, не отставали. А тут еще впереди замельтешили мигалки. Неужто засада?.. Когда ж они успели?
Точно — засада! Поперек дороги стоят две полицейские машины, возле которых, вытянув вперед руки, стоят полицейские.
Чтоб их!..
— Я же тебе говорил! — радостно проорал пленник. — От этих не смоешься.
Позади мелькали, приближаясь, фары.
Что ж делать?
Справа — обрыв. Слева — какой-то забор. Хлипкий, немецкий.
Он рванул влево, через забор, протаранив его и выскочив на какую-то отходящую дорожку. Понесся по ней, выжимая всю возможную скорость.
— Эй, ты что! Это частная собственность, — орал полковник. — Они ж тебя теперь со всем твоим дерьмом сожрут не поперхнутся! Ты лучше полицейского убей, который никому не принадлежит!
Куда… куда теперь?!
Свернул куда-то в сторону, сшиб столб, вывалился на новую дорогу, припустил по ней.
Но скоро, подозрительно скоро, его нагнали фары. Не те, другие — полицейской машины.
Ах ты черт — нет, так не уйти!
И «чистильщик» потянул из кармана оружие.
— Ни хрена себе! — ахнул полковник, увидав «маузер». — Ты где такую хреновину раскопал? Она же вся мхом взялась!
— А вот я сейчас пальну тебе в башку, и ты узнаешь, взялась она мхом или нет, — грозно сказал «чистильщик».
— Молчу, молчу! — закивал пленник, потому что «маузер» выглядел впечатляюще. Особенно в передней проекции.
«Чистильщик» опустил стекло, высунул наружу руку и на мгновение высунулся сам. Поймал на мушку дергающийся во все стороны полицейский автомобиль и пальнул, не очень надеясь попасть в цель, больше для острастки.
Отдача была сумасшедшая — такая, что «маузер», который сам Геринг держал, чуть из руки не вывернуло!
Машина преследователей вильнула, и оттуда застучали частые выстрелы.
— Ну и на хрена, на хрена ты их злил! — крикнул, пытаясь пригибаться, полковник. — Они же все трусы, они же теперь из нас с перепугу решето сделают!
И верно, по обшивке, сочно чавкая, застучали пули.
Уходя с траектории выстрелов, он стал мотать машину в стороны, рискуя слететь с обочины.
Нет, пронесло, уроки экстремального вождения без дорог, правил и тормозов пригодились. Сколько машин они на том побили, зато сколько голов благодаря тому уцелело!
Знак!
Выскочил на какую-то большую дорогу.
И тут же к нему пристроился полицейский джип. Догнал, заорал что-то через динамики по-немецки. Что-то угрожающее… Будто его словами остановить можно!
Дорога была прямая и пустая, что было очень плохо, так как полицейские, имея перевес в лошадиных силах, нагнали его, пытаясь пролезть вперед. Он повилял, загораживая им дорогу, но было понятно, что так от них не отвязаться.
Микроавтобус вильнул влево, вправо, выровнялся на мгновение, и полицейский джип, воспользовавшись этим, воткнулся в образовавшуюся брешь, притершись к нему правым бортом. Понесся рядом, так, что хорошо видны были одетые в форму полицейские, которые тыкали в окна револьверами.
Стрелять в них было невозможно, так как нельзя было отпустить руль. Но можно было попытаться сбросить с дороги.
Резко вывернуть влево, ткнуть их бампером в бок.
Нет — устояли, выровнялись! Слишком тяжелая машина, чтобы можно было так запросто столкнуть ее в кювет!
Ну ничего — это их и погубит!
Он еще раз, повернувшись всем корпусом, крутанул руль, чтобы ударить джип, но полицейский водитель, упреждая его маневр, тоже вывернул руль ему навстречу.
Машины боднулись, как два барана на мосту. Устояли.
Ну что, пообвыкся толкаться? Ну тогда — держись!..
Две машины — микроавтобус и джип — неслись параллельно друг другу. Совсем рядом! Полицейские видели водителя в кабине, как он, пригнувшись к рулю, еще раз, резко поведя плечами, крутанул его влево, намереваясь боднуть их в бок. Но они к этому уже были готовы! Уже знали, что надо делать!
Водитель-полицейский тоже крутанул руль, но вправо, чтобы таким образом отбить удар, а если удастся, сбросить преступника с шоссе.
Но только вдруг микроавтобус куда-то делся, и джип, резко мотнувшись вправо и не встретив никакого сопротивления, которое удержало бы его на дороге, на полной скорости покатился вбок, в темноту, свалившись с обочины в какие-то, которые отчаянно затрещали, кусты!
Что — купились?.. Однако хреново вас учат — прием-то простецкий — сделать вид, что собираешься вывернуть руль, чтобы сбить с дороги соседнюю машину, состроить физиономию пострашнее, плечами дернуть, а руль-то даже и не тронуть! — крутануть руками поверх баранки, пальцы разжав, и тут же дать по тормозам, чтобы путь преследователям освободить. В тартарары! Адью!..
— Ну ты, Шумахер хренов! — почти восторженно крикнул Городец, который болел не понять за кого! Не за него! Но и не за них!.. — Как ты их туда спровадил?
— Молча!
От этих он отделался… Но все равно ни черта было непонятно — откуда они все берутся, откуда сыпятся, как из рога изобилия? Не может это быть погоней — погоня идет по следу, а эти упреждают его маневры, выскакивая наперерез!
Как?
Как — черт их всех возьми, — они разгадывают его путь?..
Он убегает — его догоняют. Всегда!
Или не догоняют, а поджидают в месте, куда он еще только едет!
