с брюнеткой будут дети. О Светке можно сказать две вещи: отличный тактик и неважный стратег. Но это и неплохо, ведь стратегическим складом ума обладает Лакомка. Альва уже распланировала наше будущее на сотни лет вперед. И нет, я дорожу своими женами не за их качества и достижения. Это просто приятный бонус.
Зубастик, как глава семьи, взлетает первым, за ним шустро следует и Мушка. Двумя зелеными молниями устремляемся к повисшему в воздухе Золотому. Гигантский зверь замечает нас еще на подлете, и в его огромных желтых глазах появляется заинтересованный блеск. Его чешуйчатое тело начинает извиваться, как бы готовясь к встрече с новыми соперниками, а его крылья раздуваются, словно паруса, ловя каждый порыв ветра.
«Атакуем!» — гремит моя ментальная команда в головах соратников.
Мы обрушиваем техники все вместе. Я выбираю Голод Тьмы, как одну из самых неприятных объёмных атак. Остальные без сюрпризов: Фирсов бьет псионикой, Веер — градом железных зубьев, Мерзлотник — ледяными копьями.
Золотой удивленно вылупляет глазища, а в следующий миг вокруг него возникает желтое силовое поле. Ну кто бы сомневался! Поэтому Кимадзаро до сих пор и не прибили ящера. Защита у Золотого превосходная. Вот и наши атаки ничего не достигают. Но попробовать стоило.
Ответка за Золотым не ржавеет. Распахиваются челюсти, огромные, словно крепостные ворота, и мощный столб огня раскрашивает вечернее небо. Зубастик ловко выполняет маневр в сторону, а Мушка парит на месте, как ни в чем не бывало, ведь в неё ничего и не летело.
— Вот же ты мазила! — смеюсь я, чувствуя, как руки Веер крепче сжимают мою спину.
Золотой недовольно щелкает зубами, а затем повторяет огненный залп. Когда он атакует, силовое поле снимается, но пока что к нему сложно приблизиться. Маленький Зубастик, маневрируя, уходит от бешеного пламени. Огонь не касается даже кончика его хвоста. Правда, становится горячо. Воздух буквально трещит от разлитого в небе пожара.
— Дорогой! Мы долго не выдержим! — шепчет мне в ухо Веер.
Она права. Пора переходить к основному плану.
— Мушка! Вперед! — гаркаю я. — Лети на гада!
Команда, конечно, дублируется и на ментальном уровне, просто вот такой уж я воспитался — люблю орать в пылу сражения.
— Что⁈ К нему⁈ Ты сдурел, Филинов⁈ — тут же кричит Мерзлотник, сидящий на драконихе позади Фирсова. — Он же нас спали-и-и-ит… — его крик удаляется вместе с драконихой.
Послушная Мушка бесстрашно несется прямо на изрыгающего пламя Золотого. Но едва она загораживает ему обзор, огромный дракон захлопывает пасть. Невидимый огнемет «выключился», а всё почему? Потому что Мушка — самка. А у драконов, как и у волков, самцы не нападают на самок и детенышей. Самки — табу на уровне инстинктов. Потому Золотому только и остается пялиться на подлетевшую Мушку сквозь желтый купол.
— ГХРРРРРР-А-А!!! — дракониха утробным рыком предъявляет претензии, и пускай Золотой не горит желанием их выслушивать, но деваться ему некуда. Инстинкты сильнее. Мушку ему не заткнуть.
— Что она говорит, дорогой? — спрашивает Веер.
— Что, мол, тронешь моего мужа — и я натяну тебе пасть на жопу, — усмехаюсь.
Веер искренне восторгается драконихой:
— Вот это она молодец! За своего мужика стоит горой!
— Ага. Что ж, версия с самками оказалась рабочей. Пора сыграть по-крупному, — я командую: — Зубастик, возвращаемся!
Маленький дракон несется обратно к куполу, но только уже с другой стороны. Золотой тут же разворачивается нам навстречу и исторгает огненный столп, который Зубастик ловко огибает. Само собой, силовое поле снимается, и этим пользуются Фирсов с Мерзлотником. Пси-гранаты и ледяные копья бьют в спину огромному дракону, и он с ревом обратно закрывается в купол.
— Ну и трус же! — в сердцах бросаю. — Ну-ка, Зубастик, подлети ближе к этому сыкуну!
Дракончик проносится вдоль желтого поля, и я, отстранив от себя Веер, встаю на чешуйчатую спину зверя. Золотой лишь косится на нас, но не спешит снимать защиту. Зубастик летит ровно, поэтому я без труда балансирую на дракончике.
— Не хочешь нас поджарить⁈ — усмехаюсь я в клыкастую морду Золотому. — И это тебя вся Япония боится⁈ Да ты же не дракон, а крылатый заяц в чешуе!
Золотой прекрасно улавливает мой тон. Он громко ревет, скалится, шумно машет крыльями, создавая сильные воздушные потоки, но купол не снимает. Прямо как собака за забором, ей-богу. Лает, а высунуться боится.
— Веер! Зубастик тебя доставит на землю! — бросаю польке, не оглядываясь.
— Как доставит⁈ — восклицает полька.
— Ну, как самолет на автопилоте…
— Я не про это! Дорог… Даня! Ты что задумал⁈ — кричит Веер, её голос дрожит от волнения.
— Да ничего особенного. Просто прыгнуть, — я примериваюсь взглядом к Золотому, оценивая расстояние и высоту.
— Прыгнуть⁈ Как прыгнуть⁈ В плане ничего такого нет!
— Нет, — соглашаюсь, пожимая плечами. — Это чистая импровизация. Экспромт. Потом расскажешь, как со стороны выглядело. Хорошо? Блин, жалко камеру не взяли… Ладно, увидимся!
Веер продолжает кричать что-то в мою сторону, но я уже сосредоточен на своем следующем шаге. Сердце бьется быстрее, адреналин бурлит в крови. Прыжок с дракона на дракона — такое не каждый день увидишь.
И оттолкнувшись, я сигаю. Причем отдача прыжка слегка откидывает Зубастика, и ему приходится повернуть корпус, чтобы вернуть баланс.
Воздушные потоки свистят в ушах. Никогда не думал, что самое сложное в этом прыжке окажется… не расхохотаться. Да, именно так. Надо видеть физиономию Золотого, чтобы понять, о чем я говорю. Офигевшие глаза вылупились, нижняя челюсть отвисла, язык высунулся.
«Филинов! Ты что творишь⁈» — зычно кричит мне прямо в мозг старый Устранитель.
«Золотой — ссыкло. Спрятался как черепаха в панцирь. Я его вытащу, — быстро отвечаю. — А вы будьте наготове».
«Мать…! Хорошо, но ты, блин, совсем спятил!»
Интересно, ещё сколько раз за день я услышу сомнения в моем психическом здоровье?
Свободное падение длится всего пару секунд, но кажется, что время замедлилось. Я чувствую каждый порыв ветра, каждый удар сердца. Подо мной распахиваются крылья Золотого, и я вижу, как он пытается понять, что происходит.
«Человек! Ты грёбаный безумец!» — в этот раз в моей голове разносится новый громовой голос.
«О, кто заговорил! — я всё-таки рассмеялся, хоть это и проблематично, когда бешеный ветер бьет тебе в забрало. — Значит, ты обладаешь мыслеречью! Со страху голос прорезался⁈ Ха-ха-ха…»
«Безумец… — ошеломленно повторяет Золотой. — … расшибешься, червяк…».
