Книга Наследство хуже пули - Сергей Зверев

– Поднимите его пистолет, Андрей Петрович, быстро, – скомандовал Бабушкин, наклоняясь и отрывая кейс от пола.

Мартынов машинально отвалился от дверцы, шагнул и наклонился. И вдруг услышал то, что не донеслось до его понимания в первое мгновение.

Рука его застыла над «вальтером».

Побледнев, Мартынов медленно выпрямился и внимательно посмотрел на свой кейс в руке следователя.

И тут же поднял руки над головой.

– Мартынов, – тихо позвал Бабушкин. – Марты-нов? Что это с вами?..

– Я тут с вами, гадами, совсем расслабился, – хрипло проговорил Андрей, растирая руки над головой, чтобы дать им хоть немного тепла. – Довели, суки, человека, до ручки. Скоро уже совсем в «овощ» превращусь.

– О чем вы, Мартынов?

– Куда сейчас пойдем? В лесок за летным полем?

– Я вас не понимаю, – Бабушкин насторожился.

– Поднимите его пистолет, сказал мент уголовнику, – с усмешкой прошептал Мартынов. – «Поднимите его пистолет…» – и во второй раз повторил он. – А как только я сделаю это, так сразу заработаю пулю в лоб.

Бабушкину этот разговор показался интересным. Он взялся за ручку кейса обеими руками и с участием на лице склонил голову.

«В этом туалете должен кто-то появиться!» – думал Мартынов. Не может быть, чтобы никому из толпы не пришло в голову помочиться или помыть руки!

Еще недавно он с облегчением подумал, что все закончилось. Но уже через секунду, когда все понял, все прожитое и еще не прожитое навалилось на него с двойной силой.

И вдруг сверкнула еще одна мысль, и она была еще ужаснее предыдущих.

Если Бабушкин знает, что делает, хватаясь за кейс, значит, ему в мельчайших подробностях известна история кейса и история рода Мальковых. Рассказать ему всю подноготную могли только три человека: он – Андрей Мартынов, Маша или Метлицкий. Маша в зале, но если бы Бабушкин и вышел сейчас на нее, она, перепуганная, не смогла бы выдавить из себя и слова! Сделать этого раньше он не мог, да и она не стала бы молчать – такое не забывается, амнезия случилась с Мартыновым, а не с девушкой.

Значит… Это значит, что не нужно более заморачиваться разгадками тайны – чей это «глок».

– Давайте порадуемся за следователей прокуратуры, которые уже через час начнут открывать шампанское, – сказал Мартынов. – Вот кто, оказывается, убил начальника отдела по борьбе с бандитизмом УБОПа при ГУВД Новосибирской области Метлицкого… Вайс. Ну, а бандита в домике Фомина, понятно, прикончил неоднократно судимый Мартынов. Социологи правы – тюрьмы не перевоспитывают людей, они их изолируют от общества.

Бабушкин покусал губу и покачал головой.

– Невероятно… Откуда такая сообразительность?

– Не первый раз меня убивают, следователь. И еще… Увидев сейчас кейс в твоей руке, я вспомнил случай в больнице.

– Какой случай? – искренне удивился Бабушкин, поудобнее располагаясь с пистолетом у входа.

– Сначала один вопрос. То, что вы занимались моим поиском вместе с Метлицким, я уже понял, поэтому на этом не останавливайся. Но как узнал, что я в аэропорту, и как понял, что в туалете?

– Это два вопроса, ну, да ладно. Майор УБОПа не слишком горел желанием придержать тебя в России. Не знаю, что вас связывало, но тормозил он меня порядком. Приходилось время от времени отрываться от него. А в последний раз возникла необходимость ткнуть его в бок. Видите ли, Мартынов… – Бабушкин сухо улыбнулся. – За все то время, что прошло с момента нашего первого знакомства, я уверился в том, что разговаривать с вами нужно лишь с оружием в руках. А где его взять следователю, держащему в руках пушку только раз в месяц? Что же касается ответов на ваши вопросы… Куда направится Мартынов с кейсом? Конечно, в аэропорт. А там, в зале ожидания, сидит девушка Маша, которая на вопрос сотрудника милиции «Где Андрей?» решила ответить честно… Так что за случай в больнице ты вспомнил?

– Ты жаден, Бабушкин. Твоя жадность когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку. В больнице ты изъял у меня золотые часы, цепь и деньги, но оставил одежду. И сейчас, увидев, как ты хватаешь кейс, я просто совместил два события и понял – ты устал быть бедным. Тебе уже пятьдесят, а за душой – ломаный грош… Для тебя важно забрать у человека ценности. Так, по-твоему, он лишен возможности жить и чувствовать себя свободным. А оружие и брюки ты ему оставляешь, даже не желая думать о том, что для меня главное – брюки, а не деньги в них… Бабушкин, у меня уже руки затекли, сукин ты сын… Стреляй, что ли.

Пятнышки с пятак на скулах следователя появились не случайно. Соглашаться с правдой о себе столь же неприятно, как и выслушивать ее от человека, которого видишь второй раз в жизни.

– А я что, командовал тебе «руки вверх»? Чего ты их задрал?

– Дурак ты, Бабушкин, – улыбнулся Андрей. – Отсюда и беды все твои. В анатомке судебный медик свалит меня на стол и ну раны зондировать. А зонд-то в дырочку и не входит. Медик, конечно, начнет экспериментировать, и выяснится, что пуля вошла в меня в тот момент, когда мышцы были вытянуты вверх, то есть я держал руки над головой. И как при таких обстоятельствах мы с Вайсом могли убить друг друга одновременно, прокуратура решительно не поймет. А поскольку обнаружившим трупы является Бабушкин, то к нему будет много вопросов. Стреляй.

– А если я тебе в голову девять граммов вгоню?

– А ты попробуй, – радушно разрешил Мартынов. – Да чтоб с первого раза вышло! Второй выстрел сломает весь план! А я посмотрю, как седовласая задница, держащая пистолет один раз в год на плановых стрельбах, попадет мне прямо в лоб… И еще… Я вот тут подумал, Бабушкин… Не стоял бы ты спиной к дверям. Войдет кто-нибудь пописать, а тут бандит человека грабит. Ты же не в форме, следователь, получишь по затылку. Обязательно получишь!

– Ты, Мартынов, не жди посетителей, – собеседник американца почесал стволом «глока» висок. – Бабульке у входа я показал удостоверение и приказал никого не впускать. Так что не жди, что она кого-то пропустит, после того как увидела удостоверение.