и всему. Немью проверял хитровывернутыми драконьими заклинаниями все, что попадало в мою тарелку, а также подарки, периодически передаваемые со слугами.
Аристократия готовилась к полноценной осаде и сражению за благосклонность будущей королевы – при условии, что я доживу до счастливого момента и взойду-таки на трон.
Были и те, кто не приехал.
Их мы заочно записали в потенциальные бунтовщики, но предъявить за неявку пока что было нечего. Вот если они и на официальной церемонии не покажутся, тогда развернем санкции.
Мы с Эмберскейлом целыми днями торчали в библиотеке или кабинете, выписывая уцелевших, систематизируя и прикидывая – кого можем переманить на нашу сторону.
Герцог Лемерик затаился и занял выжидательную позицию.
Скорее всего, опешил от неожиданного явления меня и теперь в срочном порядке пересматривал стратегию захвата власти.
Дракон вызвал из Солариона еще несколько отрядов и отправил их патрулировать приграничные территории. Крепости, обороняемые людьми и артефактами, никуда не делись, но приходилось учитывать вероятность банального подкупа или вербовки.
Слухи бродили разные, в том числе не слишком для меня лестные. Вроде – что эта пигалица на троне забыла, страну надо доверить взрослому мудрому мужчине.
На этом фоне вторая новость – о нашей скорой свадьбе с генералом и общей коронации – послужила своего рода финальным ударом по планам герцога.
У него не осталось козырей.
Вот он, будущий мужик на троне. И еще какой, ого-го, не чета хилому аристократу.
Общественное мнение моментально переметнулось на мою сторону.
Умница у нас какая принцесса, отхватила себе дракона!
Очень кстати помимо подкрепления приехало посольство из Солариона.
Как они сами представились – свадебный кортеж.
Мы с Эмберскейлом умудрились своей помолвкой нарушить с дюжину писаных и неписаных правил сватовства, причем с обеих сторон, и теперь умудренным жизнью старейшинам и прочим знатным драконам предстояло наши ошибки исправлять.
Иссандра, временно взявшая на себя роль домоправительницы, пребывала то ли в ужасе, то ли в неописуемом восторге. Как же, разом десяток высокопоставленных чешуйчатых в усадьбе, как бы не опростоволоситься!
И в то же время честь-то какая!
Гостей расселили со всем почтением, каждому выделили свои комнаты, которых едва хватило.
– Следующую делегацию придется отправлять в гостиницу, – с некоторой тревогой поделилась я сомнениями с Эмберскейлом.
Мы снова закрылись в генеральском кабинете, в очередной раз давая всем желающим повод для пересудов. Ну и пусть думают, что мы предаемся блуду как кролики! После того, как я провела шесть лет в Потрясье, моей репутации уже ничто не повредит.
– Вряд ли кто-то еще приедет, – отмахнулся дракон. – Дед не покидает пределов Солариона, родителей давно нет, а братьям не до меня, у них своих забот хватает, с инвалидом еще возиться. Не сдох я и молодец.
Подумав, я пересела на ручку кресла и, обняв широченные плечи Эмберскейла, прижалась к ближайшему щекой.
– Эй, ты чего? – дракон замер, боясь пошевелиться и вздохнуть ненароком.
– Лечу тебя, – пробормотала сочувственно.
Если моя близость действительно целительна для его ипостаси, стоит почаще обниматься. От меня не убудет, а генералу польза.
Бедный.
Я все о себе думаю, отравят – не отравят, убьют – не убьют, а у моего защитника своя драма. Никому он не нужен, увечный.
Ну, вот я и попалась на крючок всех русских женщин. Пожалела!
Замуж вот еще пойду.
Точно ведь влюблюсь, а потом сердечко по осколкам собирать.
Так, в обнимку, нас и застал ненароком заглянувший в кабинет старейшина Аймонделл.
На старейшину он походил примерно так же, как Эмберскейл. Крепкий мужчина лет сорока на вид, в полном обмундировании, сидевшем на нем как влитое. Хорошо хоть меч в усадьбе снял, устал слушать испуганные взвизги горничных.
Я сильно подозреваю, что то были визги скорее восторга, чем испуга, но гостя они все равно утомили.
– Вижу, вы неплохо ладите, – заявил старейшина с порога и бесцеремонно уселся в кресло для посетителей, не дожидаясь приглашения.
Тон его мне не понравился. Прозвучало так, будто нас обвинили в чем-то непристойном.
– Что плохого в том, что жених и невеста ладят? – с вызовом поинтересовалась я.
Женщин у драконов осталось катастрофически мало, их лелеяли, будто хрупкие статуэтки. Именно поэтому им предоставлялось даже меньше прав, чем человеческим. Быт бедняжек больше всего походил на традиции глубоко восточных стран: всю жизнь фактически в заточении, замуж по указанию старшего родственника мужского пола. Из одной клетки в другую.
Эмберскейл как рассказал, меня аж мороз по коже пробрал.
При этом генерал ничего эдакого в ситуации не видел. Ведь все делалось ради блага последних дракониц!
Вольные – относительно – нравы людей ему нравились, но применить это же дома – ни за что.
– Вас, людских женщин, столько расплодилось! – сказал он тогда с восхищением. – Вы можете себе позволить быть беспечными и подвергаться опасностям. А у нас и так мало продолжательниц рода. Мы вымираем! Каждая драконица – на вес золота.
Хотелось высказаться. Непечатно. И про измерение ценности живого разумного существа в весе золота, и про неволю, которая никогда ничем хорошим не заканчивалась, и в которой обычно даже животные не размножаются…
Но пока что я молчала. Не время мне выступать. Вот поставлю на ноги королевство, приберу к ногтю бунтовщиков, докажу всем вокруг, что я – та, с чьим мнением стоит считаться, тогда драконы узнают о себе много нового и интересного.
А пока меня не пытаются запереть – ну и ладушки.
Думаю, Эмберскейл в глубине души понимает, что со мной такой номер не пройдет. Вот и не пытается. Благоразумный мой.
А гость меня изучить не удосужился. С места двинулся в наступление:
– Плохо то, что вы можете привязаться друг к другу, – назидательно сообщил старейшина. Даже палец воздел к небу для наглядности. – И не расторгнуть брак. А Леонерт обязан продолжить род!
– У него, может, и невеста уже имеется? – чувствуя во рту горьковатый привкус, уточнила я.
– Конечно, – довольно ухмыльнулся Аймонделл.
– Которая меня бросила, стоило мне лишиться дракона, – добавил Эмберскейл.
– Погорячилась, – фыркнул старейшина. – Девица молодая, глупая, с кем не бывает. Ее родные быстро вразумят. Особенно, если к тебе ипостась вернется. Она, кстати, еще…
– Нет! – резко прервал его генерал. – Нет у меня невесты. И ипостаси пока что тоже нет.
Эмберскейл так сильно стиснул мою талию, что я поняла – он говорит это не для Аймонделла, а для меня. Не хочет, чтобы я надумала себе лишнего.
А я уже успела!
Понимаю разумом, что мы друг другу ничего не должны, но все равно неприятно. Невеста, о которой он ни словом за все это время не обмолвился.
