Слышала, что они прячутся в самых глубоких чащах лесов, а еще что их жилища, как и они сами недосягаемы для вампиров. Все, что хотела сделать мать — это просто защитить своего ребенка и его будущих потомков. Именно так она себя успокаивала по пути туда.
Разумеется, путь был не близким, да и сама она не была уверенна идет ли она в правильном направлении. Она понимала, что это было опасно. Но ей уже было все равно: умирать от рук вампира или от лап хищных зверей. К счастью, летом они не настолько голодны чем, к примеру, поздней осенью или зимой, поэтому через некоторое время уставшая до боли в ногах девушка все-таки добирается до своего места назначения.
В самой гуще леса Ева вовремя останавливается прямо перед самым обрывом. Растущие на краю деревья раскинули прямо над ним свои изогнутые корни. Обрыв оказался очень глубоким, где-то три-четыре метра глубиной. Осторожно держась одной рукой за торчащие корни деревьев, потому как другой рукой она крепко сжимала ручку корзинки, девушка начала медленно спускаться. А черная земля постепенно начала сменяться глиной…
На дне этой ямы Ева обнаружила несколько больших круглых отверстий напоминающих норы. Сердце сжалось в груди. Даже придя в первый раз в замок вампиров, она не была так напугана. Ева не была уверенна о том, кто мог здесь жить, ведь рассказы о них она слышала лишь в далеком детстве, да и то не особо была уверенна в их правдивости. Пытаясь успокоить свое дыхание, девушка обратилась к этим норам громким голосом:
— Я пришла с миром. Мне очень нужно с вами поговорить. Пожалуйста, не бойтесь.
— А мы и не боимся, — тут же послышался ответ, заставив гостью вздрогнуть от неожиданности.
Позади нее из норы вышло какое-то существо лишь отдаленно напоминающее человека. Оно было настолько заросшим шерстью, что больше походило на животное. Оно медленно подходило к ней и трудно было даже сказать мужчина перед ней или женщина. А тем временем в остальных норах засуетилось множество горящих глаз.
— Нам не нравится видеть здесь людей, — продолжало существо грозным тоном. — Зачем ты пришла именно к нам?
— Я… — Ева вдруг запнулась, ведь ей с таким трудом дались последующие слова: — …хочу спасти своего ребенка.
— Спасти?! — существо удивилось и тут же добавило: — Мы не вмешиваемся в дела людей. Сами там разбирайтесь.
— Нет! — перебила его (ее) Ева. — Его жизни угрожает вампир!
Одно это слово, казалось, оживило жителей нор так, что они начали негромко перешептываться между собой. А существо задумалось:
— Почему ему угрожает вампир?
Тут Еве пришлось рассказать о происхождении ребенка и об угрозах Себастьяна. Когда она это рассказывала, слезы готовы были сорваться с глаз, а к горлу подкатывал горький ком.
— Действительно, — согласилось существо, — это хорошее место, чтобы спрятаться от вампиров, однако мы не любим вампиров тоже. Забирай своего ребенка-полукровку и скорее уходи отсюда, пока мы не разозлились и не съели тебя.
Тогда Ева, почти плача, упала на колени, умоляя слабым голосом:
— Умоляю, смилуйтесь над моим ребенком. Я не знаю, что с ним может сделать этот вампир, но уверенна, что это все будет похуже смерти, — потом же она спохватилась: — Это же ребенок Лоуренса! Это не простой вампир. Имея при себе его ребенка, вы здорово насолите им. А в случае необходимости сможете даже использовать его как козырь.
— Ты думаешь слишком мелочно, женщина. Я оставлю его у себя по другой причине. А теперь уходи отсюда, — произнесло существо властным тоном.
Ева сказала несколько слов благодарности и начала взбираться вверх по краю этой большой ямы. И только позже, пройдя уже несколько метров по лесу, она почувствовала как на ее глаза снова наворачиваются слезы. Ребёнка, которого она сама столько времени вынашивала и дала появиться ему на свет, она больше никогда не увидит. Может быть зря она это сделала? Она вдруг захотела вернуться туда, чтобы вырвать его из лап этих монстров, но что сделано, то сделано. Она сделала выбор и его уже не изменить и все, что ей остается теперь — это только ронять тяжелые слеза на перемешанную с травой подстилку из опавших еловых иголок…
Глава 34. Иллюзия
Наконец свершилось то, чего Рей так долго ждала: сегодня она в сопровождении Луки нанесет визит Винсенту. Она, как и раньше, была закована в эти древние наручники, называемые кандалами. Претерпевая, мягко говоря, неудобство, заключенная плелась по темному коридору пока они наконец не остановились у одной из дверей. Еще издали Рей заметила рядом с ней какие-то силуэты. Как оказалось, одна она все равно не смогла бы туда попасть: рядом с дверью стояли двое стражников. «Да… — подумала про себя девушка. — Глен сам же хотел навредить ему, а теперь сам даже поставил охрану около двери. Какой заботливый! Только вот к чему такая показуха, если я все-равно уже арестована?!..»
Увидев Рей, стражники заметно напряглись, однако присутствие Луки заставило их немного успокоиться. С неохотой, но все же они дали им пройти дальше, поэтому Лука стукнул по деревянной двери костяшками пальцев несколько раз и через несколько секунд она открылась.
На пороге стояла пожилая женщина, видимо, сиделка. На первый взгляд трудно было догадаться вампир это или человек. Ее кожа была бледна и морщиниста, а глаза впавшими. Но сколько бы Рей ни приглядывалась, не смогла ответить на этот вопрос, поэтому она очень быстро бросила это бесполезное занятие, тем более, что она сюда пришла не за этим.
Старушка отвела их вглубь комнаты, где и лежал прежний хозяин замка, а сама отошла в другое помещение, единственная дверь которой выходила именно сюда. Только сейчас Рей обратила внимание на того, кто лежал на кровати. Бледнее чем обычно, окутанный, непонятными для нее, проводками да к тому же еще и с маской для вентиляции легких на лице… Казалось, он уснул навсегда. Такого Винсента Рей сегодня видела в первый раз. Она не могла поверить в это, ведь ей то казалось, что она только недавно говорила с ним, только недавно видела его скачущим на лошади…
Увидев такую картину ей, наконец, стало невыносимо больно, ведь тот, кто виноват, что он сейчас в таком плачевном состоянии — это только она. Хоть и произошедшее было замыслом Глена, однако это именно ее рука держала тот злосчастный кинжал, который он ей когда-то дал. Но что она может сделать для Винсента теперь, когда он ни жив ни мертв? Накатывающее чувство вины начало медленно
