так, что закладывало уши. Я ухмыльнулась, отвела ногу…
Посмотрела вниз.
Мяча там не было.
У меня ушла секунда, чтобы понять, что случилось, но когда я наконец поняла, та же самая белобрысая девка, которая нагло грабила меня весь вечер, уже неслась на пару с другим своим игроком к противоположным воротам.
У меня не было ни времени, ни места успокаиваться. И придумывать рациональный план тоже. Была только решимость дать себе непреложное обещание: Я. Этого. Так. Не. Оставлю.
Только не после того, как продолбала открытый, стопроцентно выигрышный гол. Не после всего этого чертова месяца. Я ее остановлю, а меня – ничто не остановит. Только не в этот раз. Я переломаю себе обе ноги, я само время разорву пополам, но я ее достану.
Я взяла прямую траекторию через поле, а дальше наблюдала, как мир размазывается все сильнее с каждой новой включенной передачей. Относительно меня все остальное на поле, кажется, двигалось в обратной съемке.
Когда я достигла штрафной площадки, блондинка уже завладела мячом обратно и готовилась бить. Мне нужно было только отнять у нее мяч и, что самое главное, сделать это до того, как я в нее врежусь.
Даже если я сломаю ей, скользя, обе лодыжки, судья скажет, что это чистый отбор мяча – при условии, что я его действительно сначала отниму. Я даже успела подумать, что можно замедлиться, потому что, если я не рассчитаю прием так близко к голу, это будет верное пенальти для команды противника и верная смерть для меня. Но я пошла ва-банк, наоборот, увеличила скорость, а перед ударом бросила вес вниз, прямо на уровень стригущей траву косилки.
Это было ближе нужного, так близко, что, уже скользя, я подумала, что все испортила.
Но нет.
Я это сделала.
Я реально это сделала.
Я выбила мяч у нее из-под ног за долю секунды до того, как уложила рожей в землю, носом в мои новые бутсы.
Сама себе не поверила.
Но я и правда спасла день.
Вставала я, расползаясь в улыбке.
Но тут мимо меня промчалась судья – прямо к одиннадцатиметровой отметке, маниакально тыча в нее пальцем и наконец свистя.
Бред какой-то, успела подумать я, не в силах ни с места сойти, ни хотя бы моргнуть. Да что такое происходит-то?
И в продолжение бреда рефери уже шагала обратно ко мне и остановилась, достаточно близко, чтобы… сунуть мне в морду желтую карточку.
Я примерзла к месту, не в силах вымолвить в ответ ни слова. Их капитанша отобрала у меня мяч… Я пообещала, что не потерплю этого, что не дам случиться тому, что случалось прямо сейчас, у меня на глазах. Как будто туча набежала на небо, заволакивая все поле тьмой… Кроме этого обещания, у меня не осталось ничего.
Внутри у меня повернулся выключатель, и через секунду я уже неслась вслед за рефери.
– Мисс, это был законный отъем мяча, – заорала я ей в спину. – Все это видели!
Она сделала вид, что не слышит. Несколько девчонок из нашей команды кинулись к нам и встали заслоном передо мной. На лицах была написана искренняя жалость. Даже Мария, кажется, за меня переживала. Но никто не сказал ни слова в мою защиту.
Судья была не права! А я – права! Элементарно. Происходящее не лезло ни в какие ворота. Непостижимо… Необъяснимо… Несправедливо. И это притом, что моя жизнь вплоть до сего дня рушилась, как карточный домик, на каждом шагу.
Нет, я уже достаточно потеряла. Я не могла потерять еще и это.
– Ну нет!
Я вырвалась из десятка рук, державших меня за плечи и локти. Я бы могла задушить блондинку голыми руками, но то, что я чувствовала сейчас к судье, вообще не поддавалось никакому описанию. Сейчас она была всеми, кто отгрузил мне вот эту вот долбаную версию жизни со всеми ее подарками.
– Это. Не. Гребаный. Пенальти. Измени решение, подруга! Тебе это с рук не сойдет! – я кидала ей в спину слова, наточенные ненавистью и закаленные уверенностью в собственной правоте. – ИЗМЕНИ. ДОЛБАНОЕ. РЕШЕНИЕ.
Я уперлась ей носом в нос.
Она наградила меня долгим мучительно-жалостливым взглядом – совсем как остальные, – сунула руку в карман и вытащила вторую желтую карточку. А потом красную.
Геймовер.
Конец.
Я, в общем, не горжусь тем, что сделала потом.
Без паузы собрала ком слюны на языке и смачно плюнула ей в лицо.
Прибежали помощники тренеров, оттащили меня от судьи. (Со всей силы пришлось стараться.) Она стерла длинную нить слюней с правого глаза. Шок, омерзение, ярость. Я завывала, как шакал, дралась, вырывалась, чтобы добежать до нее и плюнуть во второй глаз.
Короче, чтобы утащить меня с поля, понадобилось шесть взрослых мужиков и теток. Всю дорогу до боковой я орала и изрыгала угрозы команде противника.
Светловолосая капитанша пошла бить пенальти. В надежде, что хоть гравитация меня услышит, я потрясала кулаками и молилась самому пространству, чтобы оно искривилось, чтобы каким-то чудом увело удар мимо ворот.
Она поглядела на мяч… три отмеренных шага вперед… – и положила его аккурат вбок от вратаря.
Так запросто, в один миг, наша команда потеряла все, над чем работала.
Слаженный хор «бууу!» – в основном от наших же болельщиков – гнал меня всю дорогу с поля и дальше, в тоннель. Никто из девчонок на меня даже не смотрел. Одна только Джиббси пошла за мной наверх, где я сидела одна, грязная по уши, и ревела в голос. В той же самой комнате, где мы занимались с доктором Эссо.
– Свитер сюда, – скомандовала она с таким лицом, словно сейчас сдерет его сама. – Ты его никогда не заслуживала.
Со стадиона я в тот вечер уходила в полной уверенности, что она права.
И что я потеряла все.
Глава 21
Эссо. Сейчас
Четыре древние дороги перекрещивались на Камбервэллской лужайке. Вечерний свет гас. Все больше автобусов и машин толпилось в сгущавшейся тьме.
Обычно тела и траффик движутся в ритм: подходит автобус, люди либо запрыгивают, либо выпрыгивают, либо судорожно лезут в телефон. А вот человек десять парней на остановке были не в ритме – они смотрели по сторонам. Уверенность от них так и перла, затапливала площадь; они шагали тверже и смеялись весомее – нетрудно было догадаться, что у них в карманах. Стволы и ножи здесь раздобыть – плевое дело: их с хэппи-милами в «Маке» раздают! Даже копы тут без «бретелек» в патруль не выходят.
Один из пацанов двинулся в мою сторону. За ним второй, на электросамокате. Слишком медленно, чтобы преследовать меня… но они приближались – еще немного, и смогут различить мое лицо в толпе.
Я подтянул штаны. Думай, Эссо. Обернулся, поглядел по сторонам. Паб с вывеской дальше по улице, в сторону школы. «Свинячий герб». Я втиснулся между двумя мужиками, которые вейпили на входе,
