трубы добавили зловещий бас в картину. Лефрейн кивнул, и барон Джикс поднялся. Он поднял свой алый платок в воздух как флаг. Напряжение достигло пика. С жестокой улыбкой, Джикс отпустил платок.
Зури вжалась в Флекса. Она закрыла глаза. Нажатие рычага, скрежет люка. Финальный щип пентаарфы завершил реквием по Джаки.
— И таким образом, дорогие гости и жители, правосудие было свер—
Глашатай прервался в замешательстве. Музыка стихла. Вздох, подозрительные разговоры, волнение в толпе. Пара рук начала аплодисменты — луч света в тумане напряжения. Еще одна пара присоединилась, затем еще одна… Зараза распространилась, и уже аплодировала половина толпы.
— Эй… — сказал Флекс, тряся Зури за плечи. — Что ты там говорила про мечты?
— А…?
Она медленно повернула голову в сторону представления. Она не понимала, что происходит. Почему толпа ликовала? Что так сильно выбило местную элиту из колеи? Почему глашатай не мог найти слов? Она смотрела, как розовая роба парила вниз как лист. Мешок неловко покачивался в петле, и лишь облако золотой пыли напоминало о хитреце.
— Ты даже не можешь толком покинуть нас, Джаки. Какой ты нелепый… — проронила плачущая охотница. Она не могла сдержать счастливую улыбку.
— Это была пьеса «Судьба Предателя», дорогие гости и жители, мы рады, что вам понравилось! — в спешке тараторил глашатай. — Мы приветствуем всех новоприбывших на Фестивале Процветания! Бесплатная еда и напитки, умопомрачительные скидки на аукционе, Схватка за Жетоны начинается через час! Получите свои жетоны в пунктах обмена! Метеоритный дождь не ожидается этой луной! Добро пожаловать на Фестиваль Процветания!
Публика была в прекрасном расположении. Музыка возобновилась, поймав легкое, веселое настроение. Это был луч света после мрачного дождя. Народ наслаждался фестивалем, многие шептались о том, что же случилось, или что значило это представление. Что из него было правдой?
Лишь самая богатая группа была не в настроении. Лефрейн спустил шепот своему ближайшему кругу, они послали его дальше по столам, те отправили его дальше… Со временем, шепот достиг ушей вышибал. И пока Пламенный Дождь веселился, кому-то нужно было делать работу.
— Нам нужно убираться, Зури. — Флекс вновь подтолкнул ее.
Охотница видела и сама. Через пеструю, разноцветную толпу, ручейки серого растекались по венам города. Горькое лекарство, что должно было устранить мятежную инфекцию. Вышибалы были за работой, и Зури быстро кивнула. Двое, быть может, потеряли вес там, в тюрьме, но не пропала их авларская грация. Они быстро затерялись между кривых построек.
Смотря за крышами, охотница увидела блик, увидела картину, виденную раньше. На карнизе сидело маленькое существо, синий кроль, сделанный из эссенции. Уши его были как весла, его глаза остро следили за Зури, за каждым ее движением. Охотница могла поклясться, что существо одобрительно кивнуло. Не сказала она и слова, как Флекс потянул ее дальше за руку.
Они оставили фестиваль позади, фейерверки из эссенции и веселую музыку. Синего кроля было не найти, и лишь громкий голос глашатая преследовал Зури.
— Присоединяйтесь к нам в самом ожидаемом событии этой спирали! Бесплатная еда и напитки, аукцион с шокирующими скидками, Схватка за Жетоны начинается меньше, чем через час! Метеоритный дождь не ожидается этой луной! Добро пожаловать, дорогие гости и жители Пламенного Дождя! Добро пожаловать на Фестиваль Процветания!
Глава 11. Родительская Любовь
Большинство знаний о старом мире было утеряно, и даже современная история Зерейского Края рискует разделить ту же судьбу. В моей личной библиотеке, я собрал все остатки знаний, что смог найти, дабы сотворить произведение, которое вы сейчас читаете.
Мне стоит выразить признательность где должно, ведь эта работа не была бы возможной без помощи моей любимой дочери Каслин. Я горд своей девочкой, и я уверен, что у нее будет яркое академическое будущее!
Хладное белое древо жгло ее тощие ступни. Древнее строение было тусклым и безжизненным, населенным робкими привидениями, но оно было гостеприимным для дочери коллекционера. Сильнее обволакивая плечи в одеяле, она подняла дымящийся ковш с печи. Цветы и травы ожидали ее, измельченные и раздавленные на дне чашки. Горячий всплеск выпустил их успокаивающий запах — смесь утренней росы и лезвенных листьев.
Горбясь, нога на ноге, она держала чашку меж ладоней. Ее обезвоженные губы расползлись в робкую улыбку, лишь теплота трав коснулась ее ноздрей. Простое удовольствие казалось сокровищем.
Каслин сидела, наслаждаясь утром острова. Ее лекарство начало срабатывать, подавляя жесткую дробь в висках. Лишь боль в ее голове притихла, блаженное вялое чувство заняло ее место. Это был самый долгий сон, что у нее был за длительное время, и Каслин не была уверена, закончился ли он. Она взглянула в сторону открытого окна, в сторону звуков берега.
Реальность захлестнула Каслин, обострив ее чувства. Она вздрогнула, пролив немного жидкости на стол. Осознание пришло, но не облегчение. Каслин фыркнула, натягивая одеяло на свое голые коленки.
— В следующий раз входи через дверь, — она сказала, отвернув свои желтые глаза.
— Следующего раза не будет, — спокойно ответил Ирин, сидя на подоконнике. Неуклюжая корзинка была у его ног. — Мы скоро выдвигаемся.
— Ясно… Подожди снаружи, я не одета.
— Я пришел не чтобы торопить тебя.
— Тогда что тебе надо?
— Поговорить.
Она поерзала в одеяле, пряча свои уязвимые нагие плечи. Ее сердце стучало, она не знала, куда спрятать глаза. Ирин был тих, растягивая муку Каслин. Сжав теплую чашку ногтями, она не могла терпеть это молчание.
— Пришел судить меня? — она спросила.
— Ты боялась этого с той самой луны, что мы встретились.
— И поэтому ты решил сделать мой кошмар явью?
— Рабочее лекарство всегда горькое. Ты должна знать это лучше меня.
— Что ты хочешь от меня, Ирин? Тебе нравится смотреть, как я теряю нервы?! — нервно выпалила Каслин. — Тебе правда это нравится?
— Ты таишь обиду.
— И что если? Моя жизнь была в порядке, пока я не встретила тебя.
— Была ли?
Губы Каслин сжались. Кипение воды в печи, рокот соленых вод снаружи; спокойные звуки стали какофонией хаоса. У нее был ответ, и она ненавидела его. Ирин был спокоен как всегда. Она и это ненавидела.
— Ты разгадал, что происходит, не так ли? — спросила Каслин.
— Еще до бури.
— И? — она робко спросила, ожидая его вердикт.
— Я вижу, как ты разрушаешь себя. Остальное менее важно.
— Похвально думать, что я делаю это для тебя… — проворчала Каслин. — Почему тебе не все равно, Ирин? Я функционирую, я делаю свою работу, какая вообще разница, что я чувствую?
— Потому что я знаю твою боль.
— Избавь меня.
— Тебе хотелось бы повернуть время вспять, но ты не можешь. Призраки прошлого
