бы пощадите! За себя уже не прошу… детей хоть не трогайте. Мы больше не можем этого терпеть…
— Пощадить? — буркнул зелёный и улыбнулся. Теперь по-настоящему. Он запрыгнул на спинку кресла рядом со стариком и уставился на десятилетнего мальчишку, что, прижавшись к матери, испуганно глядел в пол. — Пощадить? Особенно детей?
— Да, — поднялся с кресла старик. — Мы не заслуживаем такого отношения. Мы люди хоть и не гордые, но хотим жить нормально! А после ваших заданий многие возвращаются либо инвалидами, либо… не возвращаются.
— О-о-о… — протянул зелёный, покосившись на старика. — Какая дерзкая поганка! Хотеть нормально жить?
— Да! — воскликнул распалившийся старик.
— Думаешь, мне самому нравится в вашем ущербном мирке⁈
— Нет, но…
— Не перебивать! — рявкнул зелёный. — Значит так! Хотеть нормально жить⁈
— Д…а… — уже неуверенно ответил старик.
— За нормально нужно платить! Слышал о таком, поганка?
Старик медленно начал приближаться к существу.
— Я дать вам нормальной жизнь на целый день! А взамен сожру этого аппетитного мальца, — зелёный облизнулся, вытаращив тёмные глаза на ребёнка.
— Не позволю! — сорвался с места старик и попытался вонзить в существо наспех призванный из инвентаря нож. Но зелёный подпрыгнул, сделав двойное сальто, и приземлился возле трибуны.
— Ну же! Люди! — завопил старик и потряс рукой. — Если все вместе не набросимся на него, то и дальше будем страдать! Игорь! — он уставился на рыжеволосого мужчину. — Давай! Подсоби мне! Ты же самый сильный из нас!
Но люди не двигались. Они замерли на месте, испуганно глядя то на старика, то на зелёное существо. Никто из них даже и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Боялись. Рыжеволосый Игорь просто опустил голову.
— Но… — оглянулся старик. — Почему же вы… ай! — он вскрикнул, схватившись за голову. Повернулся на гоблина, что всё ещё стоял возле трибуны и улыбался от уха до уха. — Больно! — старик изо всех сил давил себе на виски. — Господи, как же больно! Прекрати! Пожалуйста!
Его одолела такая боль, что, казалось, сейчас голова взорвётся.
— Лю… — старик упал на колени. — Ди… — из ушей, носа и глаз у него потекла кровь. Тело задрожало, а в животе на весь зал что-то забурлило.
— Хе-хе-хе-хе-хе… — смеялся зелёный. Но смеялся, скорее, из-за осознания собственной власти, а не из-за стремительно умирающего старика.
— За… что… — пробормотал старик и упал лицом в пол.
В следующую секунду на него напрыгнул зелёный и начал протыкать всё ещё живое тело изогнутым клинком.
Шух! Шух! Шух!
Кровь летела во все стороны, а тело старика дёргалось в предсмертной агонии. Изо рта вырывались негромкие всхлипы.
Люди, не вставая со своих мест, продолжали наблюдать. Наблюдать, и ничего не делать.
Какая-то пожилая женщина расплакалась, но её тут же заткнул рядом сидящий парень, прикрыв ладонью рот.
— Тихо! — шикнул он.
— Хе-хе-хе! — зелёный слез со старика и вернулся к трибуне. Запрыгнул на неё и с кровавой улыбкой посмотрел на испуганных людей. — Ну как? Вам понравится? — кровь капала с его подбородка. — Понравится я спрашиваю⁈
— Да… — хором ответили люди.
— Ы! Советую запоминать, что так будет с каждым, кто осмелится ослушаться! Понять меня⁈
— Да…
— Так, о чём это я говорить?.. — зелёный почесал лысый затылок.
— Господин, вы хотели поведать о какой-то задаче, — подсказал рыжеволосый и сглотнул, смерив взглядом истерзанный труп старика.
— Да! Задача! Хм… короче, недавно я узнать, что в соседней деревне орудует какая-то банда! К ним очень часто прибегают монстры, и поэтому они очень сильные! Так… где там моя морковка!
Рыжеволосый достал из кармана одну, специально припасённую для подобных случаев.
Расправившись с нею, зелёный продолжил.
— Мы должны либо подчинить их, либо убить! Вы понять меня⁈
— Да, господин…
— Значит, слушать мой план!
* * *
Хотел я уже было выспаться после всего произошедшего, как в очередной раз…
— Зоди-а-а-к… — Алёна выглядывала из своей комнаты и многозначительно улыбалась. В руке она держала бутылку с вином.
— Что такое?
— Сегодня был такой стрессовый день… не поможешь мне расслабиться? — она была не в пижаме, как обычно в тёмное время суток, а нацепила на себя чёрное кружевное платье, заплела свои длинные светлые волосы в узорчатую косу, да подкрасила глаза.
Вот чёрт… для чего она так подготовилась⁈
— Может просто спать ляжем? — хмурюсь.
— На том свете выспишься, — приподнятая бровь говорит о решительности девушки.
— Ох… — вздыхаю. — Ладно. Посижу с тобой немного. Но не больше часа! И пить я не буду, не люблю это дело.
На самом деле не знаю, может, в прошлом я и любил выпить, но сейчас понимаю — что нельзя. Вдруг снова нападут какие-нибудь ублюдки, а я пьян? Это ведь минус в ловкости и прочих характеристиках.
Не позволю застать себя врасплох!
В комнате у Алёны уже накрыт стол. Она стащила с кухни овощной салат и немного закуски в виде копчёной колбасы и твёрдого сыра.
Приглушила свет и задвинула шторы.
Второй бокал я попросил убрать, а вот в свой она тут же налила вина. Как только сделала первый глоток, её светлое лицо озарилось приятным румянцем.
— Хорошо… — блаженно вздохнула девушка и откинулась на спинку стула. — Романтично… — она уставилась на меня. — А ты чего постоянно серьёзный такой?
— Я не серьёзный, просто… осторожный. А осторожность — это наше всё в смутное время.
— Хотя, ты прав. Если бы не ты, тот крылатый урод перебил бы всех до единого… кстати, вы ведь знаете друг друга, насколько я поняла. Мне показалось это странным.
— Ой, давай не будем об этом, — перед глазами всплыло одноглазое лицо и вспомнились его слова об умерших родственниках.
Мне не хотелось снова расстраиваться.
— Ладно, молчу. Тогда… поговорим о нас?
— А причём тут мы?
— Ой, ну не строй ты из себя недотрогу… — цыкнула Алёна и залпом допила содержимое бокала — Я же вижу, что тоже тебе нравлюсь. Так чего ты ломаешься? Мы ведь уже столько всего пережили вместе, неужели не пора сблизиться?..
— Слушай, я…
— Если ты переживаешь из-за родителей, то не стоит. Отцу всё равно, а мама… ну, а маме мы просто ничего не скажем.
— Я, наверное, пойду, — поднимаюсь со стула.
— Ну постой ты! — дуется Алёна. — Сядь, пожалуйста… давай договорим.
Устало вздыхаю и сажусь обратно.
— Ты пойми, что мир изменился! Теперь всё не так, как раньше. И в первую очередь это касается морали. Зачем переживать по всякой ерунде, если можно наслаждаться хоть чем-то хорошим, что ещё осталось? Так давай насладимся друг другом…
Кладу сыр на колбасу и закидываю в рот. Жую.
— Какой упрямый! — Алёна поднимается со стула и обходит меня со спины. — Ладно, тогда я возьму всё в свои руки! Если ты
