тела закончилось тогда, когда ты начал двигаться сам. Я не говорил тебе об этом прямо, но намекал на это. Я хотел увидеть, сможешь ли ты обнаружить это сам, что ты, конечно же, и сделал.
Я не имел представления, что он имеет в виду. Дон Хуан сверлил меня взглядом, как обычно, критически изучая то одну, то другую часть моего тела.
– Что именно я обнаружил сам, дон Хуан? – вынужден был спросить я.
– Ты обнаружил, что формирование твоего энергетического тела закончилось, – ответил он.
– Я не обнаруживал ничего подобного, уверяю тебя.
– Нет, ты сделал это. Это началось раньше, когда ты не мог подыскать способа установить реальность своих снов, но затем что-то в тебе начало работать, показывая тебе, обычный это сон или нет. Это что-то и было твоим энергетическим телом. Сейчас ты отчаиваешься, что не можешь найти идеального места для фиксации своей точки сборки. Но я говорю тебе, что ты уже нашел его. Доказательством может служить тот факт, что, постоянно двигаясь, твое энергетическое тело прекращает попадать под влияние деталей.
Я был ошарашен. Я даже не мог задать ни одного из своих жалких вопросов.
– За этим последует то, что называют «жемчужиной магов», – продолжал дон Хуан. – Ты будешь практиковать видение энергии в сновидении. Ты справился с заданием третьих врат сновидения: научиться свободно перемещаться в энергетическом теле. Теперь ты будешь работать над настоящей задачей: видением энергии с помощью своего энергетического тела.
Ты уже видел энергию раньше – на самом деле, множество раз. Но каждый раз до сих пор твое видение было случайным. Теперь ты будешь заниматься этим целенаправленно.
– Из повседневного опыта сновидящие знают, – продолжал он, – что, если энергетическое тело сформировано, человек видит энергию каждый раз, когда рассматривает какой-нибудь предмет реального мира. Если же он видит энергию предмета во сне – он тем самым, насколько бы искаженным ни казался мир для его внимания сновидения, может понять, что находится в реальном мире. Если же он не может видеть энергию предметов – это обычный сон, а не реальный мир.
– Что такое реальный мир, дон Хуан?
– Это мир, порождающий энергию. Он является противоположностью призрачного мира проекций, где ничто не порождает энергию. Так бывает в большинстве наших снов, заполненных вещами без энергетического потенциала.
Затем дон Хуан дал мне еще одно определение: сновидение – это процесс, в котором сновидящий обнаруживает определенные свидетельства существования вещей, рождающих энергию. Должно быть, он заметил мое замешательство. Он засмеялся и дал мне еще одно, еще более витиеватое определение: сновидение – это процесс, с помощью которого мы намереваемся найти адекватное положение точки сборки, дающее нам возможность замечать в состоянии сновидения предметы, порождающие энергию.
Он объяснил, что энергетическое тело способно также увидеть энергию, существенно отличную от энергии нашего обычного мира. Так происходит в случае объектов, наблюдаемых в мире неорганических существ, где энергетическое тело замечает шипящую энергию. Он добавил, что в нашем мире ничто не шипит; здесь все мерцает.
– Начиная с этого времени, – сказал он, – задачей твоей практики сновидения будет определение того, принадлежат ли предметы, на которых сконцентрировано твое внимание сновидения, к порождающим энергию, к обычным иллюзорным видениям или к порождающим отрицательную энергию.
Дон Хуан сказал, что надеялся, что я сам предложу идею видения энергии как способа определить, в обычном или в необычном сне наблюдаю я свое настоящее тело. Он посмеялся над моими изощренными попытками определять это, надевая каждые четыре дня другую ночную одежду. Он сказал, что у меня с самого начала была под рукой вся информация, необходимая для того, чтобы справиться с задачей третьих врат сновидения и предложить правильный способ определения своего местонахождения. Но моя склонность находить все окольным путем вынудила меня искать сложные решения там, где все просто и ясно для мага.
Глава 9. Новая область исследования
Дон Хуан сказал мне: для того чтобы видеть в сновидении, я должен не только намереваться видеть, но и вложить свое намерение в произнесенные громким и ясным голосом слова. По причине, которую он отказался объяснить, он настаивал на том, что мы должны высказать свое намерение громко и отчетливо. Он признал, что существуют и другие пути достигнуть того же результата, но при этом заметил, что выразить свое намерение вслух – это простейший и самый прямой способ.
Я впервые выразил словами свое намерение видеть, когда посетил в сновидении рынок вблизи церкви. Там было такое обилие всевозможных вещей, что я никак не мог решить, на какую из них обратить свое внимание. Мой выбор невольно определила огромная, бросающаяся в глаза ваза в углу. Я пристально взглянул на нее, выражая вслух свое намерение видеть. Ваза оставалась в поле зрения еще один миг, а затем превратилась в нечто иное.
В этом сновидении я рассмотрел множество всевозможных предметов. Каждый раз после того, как я выражал вслух свое намерение видеть, выбранный мною для созерцания предмет исчезал или превращался во что-нибудь еще. Такие вещи уже не раз происходили в моей практике сновидения. В конце концов мое внимание в этом сновидении истощилось, и я проснулся, чувствуя себя ужасно раздраженным, почти сердитым.
На протяжении нескольких месяцев я внимательно рассматривал в своих сновидениях сотни предметов, сознательно декларируя свое намерение видеть, – но ничего не происходило. Когда мне надоело ждать результата, я обратился с вопросом к дону Хуану.
– Прояви терпение. Ты обучаешься удивительным вещам, – заметил он. – Ты учишься намеревать видение в сновидении. Придет время, когда тебе уже больше не нужно будет выражать вслух свое намерение; достаточно будет лишь молча пожелать этого.
– Мне кажется, я должен понять смысл того, что я делаю, – сказал я. – Ведь когда я выкрикиваю свое намерение видеть, ничего не происходит. Что это значит?
– Это значит, что твои сны до сих пор были обычными снами; в них ты встречался с иллюзорными проекциями, образами, которые существуют только в твоем внимании сновидения.
Он хотел точно знать, что происходило с объектами, на которых я фиксировал взгляд. Я сказал, что они исчезали, изменяли очертания или даже порождали завихрения, которые в конце концов разрушали мое сновидение.
– Но я уже сталкивался раньше с чем-то подобным в своей практике сновидения, – сказал я. – Единственное заметное отличие теперь в том, что я учусь вопить во сне во весь голос.
Мои последние слова вызвали у дона Хуана настоящий припадок утробного смеха, который привел меня в замешательство. Я не мог понять, что такого смешного сказал и почему он так
