Книга Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

Резко с разворота запускаю ножку в старика… Городки мне всегда импонировали, хотя играла я в них раза три за всю жизнь… Хруст, с которым деревяшка встретилась с коленом бегущего, буквально на долю секунды опередил оглушающий грохот выстрела… «Так у него еще и ствол есть!» Пуля вздыбила земляной фонтанчик в метре от меня, а сам стрелок покатился с воем кувырком по земле. Явно выведен из игры и пока не опасен. А вот первый опять пошевелился, падаю ему коленями на поясницу… Звучит как перелом… И голова как под очень странным углом повернута… Вроде, хана скотине.

Еще один выстрел. Я словно увидела пролетевшую мимо пулю. Опять поворачиваюсь к старику. Крепкий, гад! Лежит на земле и целит в меня. Не успеваю среагировать… Мир сузился до черной дыры ствола. И ничего нет, кроме злобы, проклятьем несущейся в стрелка.

Щелчок. Осечка? В его глазах страх? Еще щелчок. Что обойма кончилась! Взрываюсь яростью и бросаюсь к гадине. Сейчас узнаешь что такое страх!

Но не успеваю… Застывшая гримаса ужаса, стекленеющие глаза и правая, невооруженная рука, прижатая к груди… Еще один левша?

На всякий случай, как учил Эйри, наступаю на руку и выдираю пистолет из пальцев старика, подозрительно похожего на мертвеца. Пистолет – увесистая махина с круглым барабаном. То есть это наган или револьвер, а может, кольт. Понятия не имею, чем они отличаются. Может даже это все одно и то же. Во всяком случае, в фильмах они все выглядят похоже. А в жизни мне пока везло не сталкиваться с этим чудом техники. Почти не сталкивалась: Эйри приносил как-то муляж на тренировку, показывал, как хватать, чтоб не дать выстрелить. А еще показывал как им сподручнее бить. Я посмотрела на лежащее тело. Надо все-таки уточнить, мертв он или нет.

Держа правую руку наготове для удара, переворачиваю незадачливого стрелка на спину. Левая штанина окровавлена, и нога повернута весьма неестественно. Я совсем не медик, но там похоже весьма неприятный перелом. Не думаю, что кто-то с такой травмой смог бы так натурально притворяться трупом. Однако на всякий случай, я сунула руку в ворот его рубашки проверить пульс на шее.

Пульс не нашла, зато подцепила пальцем и вытащила на свет веревочку с явно женскими колечками и сережками. Большей частью без камешков, узкие и широкие, с завитушками и без, ужасно замызганные, можно даже сказать засаленные, они были словно свидетельства загубленных жизней. Вот ей богу, если б эта скотина не была мертва, наверно добила бы. Отпустив печальную связку, я вытерла руки о рубаху мертвеца. И тут мене на глаза попалось ну очень своеобразное колечко. В первую очередь к себе приковывал внимание довольно крупный черный камень. Я никогда не видела черных алмазов, но мне кажется, это был он. Металлические захваты, удерживающие его, закручивались в черную спираль вокруг центрального камня и потом переходили в само кольцо, покрытое… Хм… сначала показалось, что металл покрыт черной эмалью, но взяв в руки тонкий ободок, обнаружила, что это мелкие камешки. Можно сказать пыль, но уложенная так, словно колечко покрыто чешуей. Даже представить страшно какая кропотливая титаническая работа была проделана для создания этого шедевра. Прямо зуд в пальцах от желания примерить такое чудо. Что в принципе странно, так как у меня с колечками отношения не складывались. Обычно доступное скуднообразие четко разделялось на три категории: не нравится, не нравится, как сидит на руке и просто не тот размер. Практически единственное исключение – колечко, которое я подарила Валерке для Ривки. Его я выбирала целенаправленно, и оно очень мило смотрелось на моей руке. Но после Евгения… Видя его на Ривкиной руке, я испытывала какое-то чувство очищения, что ли, и кажется, полностью охладела к кольцам… Но видимо, только «кажется», так как внезапно поняла, что оставить кольцо в связке я просто не смогу. Мне нужно хотя бы его примерить. Просто убедиться, что мне не подходит. Пальцы заскользили по веревочке в поиске узелка и наткнулись на маленький карабинчик. Подцепить ногтем крохотный рычажок и украшения осыпались глухо звякнувшей кучкой, оставив меня наедине с черным великолепием. Оно село на безымянный палец как хрустальная туфелька на ногу Золушки. И самое странное, мне понравилось, как оно сидит на руке… если б не слой грязи, не упоминая уже о такой мелочи как маникюр.

Как говорила бабушка: «Одевать украшения на необработанную руку – себя не уважать», – и, глядя на свои пальцы, я была с ней как никогда согласна. Однако у меня не хватило духу расстаться с кольцом. Глаза отыскали веревочку, лежавшую на груди старика вместе с остатком ювелирной коллекции. Одеть ее себе на шею? Меня аж передернуло от брезгливости. С другой стороны не все части тела такие чувствительные… И кольцо на веревочке украсило мое левое запястье.

Правую же руку солидно утяжелил другой трофей – револьвер. Пожалуй, мне не помешала бы какая-нибудь портупея для ношения этого железного монстра. Я еще раз оглядела лежащее у ног тело, пытаясь понять, где и как он таскал свое оружие, и тут внезапно в голове вдруг взорвалось осознание происходящего.

Я мародерствую.

Я только что искалечила и до смерти напугала человека, и теперь со спокойной совестью занимаюсь мародерством.

По всему телу прошла дрожь и я, сильно покачнувшись, едва не упала на пятую точку. Мелькнула отстраненно циничная мысль, мол, похоже, за «спокойную совесть» переживать не стоит, но она была такой же радостной, как пир во время чумы. В душу, словно помоями плеснуло, перехватило дыхание, и слезы отыскали свой путь к глазам. Нет, это не было сожаление-раскаянье по убиенному. Душу защемила та легкость, с которой мое естество отреагировало на очередное убийство. Еще сегодня, всего полдня назад, меня буквально выворачивало после смертельной схватки с врагом, а сейчас спокойно готова «пройтись» по карманам свеженького труппа.

Что во мне изменилось? Усталость? Пресыщенность приключением? Кувшинчик дрянного вина?..

Ой!..

Слезы как-то мгновенно просохли, убрав ком в горле. Прошедшая по мозгам искра в купе с воспоминанием о выслеживании кучки листьев, подсказали, что опустошение красного кувшинчика совершенно не стоит сбрасывать со счетов.

В принципе до Валеркиных поминок у меня с алкоголем складывались довольно уважительные отношения. Я его не чуралась, но пила понемногу и, как правило, не крепкое. А он со своей стороны слегка раскрепощал, но границы не