Книга Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

разным полюсам, не появилось какого-то катастрофического антагонизма, потому в отличие от той же Британии или даже Германии, Российская Федерация и Российская Магическая Федерация суть есть одно государство. У нас сейчас вышло нечто среднее между тем, что было до Революции и что было при Советах.

Они вновь остановились, но до свободной дороги остался лишь один ряд автомобилей, замерший из-за запрещающего сигнала светофора.

— Именно поэтому вполне мирянское ЧВК, контролируют волшебники? — Эдди внимательно посмотрел на коллегу.

— Именно так, — тот кивнул и ухмыльнулся, — Кто б нам запретил, в конце-концов?

— А как стать волшебником? — этот вопрос мучил Рихтера с того самого разговора в кабинете Салтыкова, но он всё никак не находил подходящего случая его задать.

— Родиться, — пожал плечами Романов, — Волшебники могут родиться, как в семье волшебников, так и у обычных людей. И нет, даже специализированные институты в Союзе не смогли выделить какую-либо закономерность в этом. Ген волшебства, к сожалению, не найден до сих пор. Возможно, его и нет.

Машины снова двинулись, и “Хонда” наконец-то выехала из пробки.

— Жаль, я бы хотел научиться магии, наверное, — задумчиво произнёс Малыш Эдди, глядя на здания за окном, рыжие от заходящего солнца.

— К сожалению, таким можно только родиться. Единственный удел мирян, это исследования данного феномена.

— Жаль, а магия правда становится слабее?

— Да, — кивнул Михаил, — По-сути уже больше ста лет волшебники всех стран живут в преддверии собственного Конца Света, который однако он всё не настаёт. Техномаги утверждают, что это их интеграция в сообщество простых людей, сумела отсрочить его наступление. Классические маги говорят, что всех спасло соблюдение Статута о Секретности и отдаления от общества обычных людей.

— Но правильного ответа нет?

— Правильного ответа нет, — покачал головой Романов, — Потому вся эта текущая заварушка в Европе она, конечно, развернётся под знамёнами спасения волшебства ради будущих поколений, однако вестись будет, как бы цинично это не было, ради власти и денег для конкретных магов.

— Всё, как и всегда.

— Всё, как и всегда.

“Хонда” ехала по широкому берлинскому проспекту, а над столицей Германии заходило яркое августовское солнце.

**

(19 августа)

В кабинете Августы в родовом замке Вальдбургов горел свет.

Солнце почти село, потому бывший Канцлер Магической Германии по-традиции повелела включить газовые лампы, разогнавшие сумрак, скопившийся по углам. Сама она расположилась за массивным письменным столом и, сложив пальцы домиком, наблюдала за гостями.

А их у неё снова было много: на одном из кресел у небольшого столика сидел Альбрехт Баварский и аккуратно пил чай, в соседнем кресле расположился могучий Виктор Церинген, Шварцвальдский Медведь, раскрасневшийся и отдувавшийся, то ли от жары, то ли от волнения. На диванчике напротив них расположились самодовольная Бригитта Вальдхаузен и Карл Бюркель, который вертел в руках чашку с кофе, словно бы решая, допивать его или отставить. Его руки чуть заметно подрагивали.

— Герр Виттельсбах, то, что Вы нам предлагаете, это война, — в голосе Августы звучал металл.

— Фрау фон Вальдбург, то, что я предлагаю, это единственный способ вернуть Германии порядок, — вежливо улыбнулся тот и посмотрел на Бригитту, — Если бы не солдаты Эрнста и эти русские наёмники, всё могло бы сложиться иначе.

— Если бы, — фыркнула женщина в ответ, — Эрнст мог разгонать Бундестаг и повесить нас всех на фонарных столбах, мы были в полной его власти, но он этого не сделал.

— К счастью, — Вальдхаузен аккуратно взяла свой кофе и сделала глоток, — Но это мягкосердечие стало его ошибкой.

— То есть то, что Генрих Гессенский притащил в парламент нациста и попытался привести его к власти, это никого не смущает? — зло проговорила Августа.

— Он был под чарами этого самого нациста, — пожала плечами Бригитта.

— Если бы не милиционеры из Тюрингии, думаю, нас бы тут не было вовсе. Отто не стал бы церемониться.

— Это домыслы, Августа, — невозмутимо отпил свой чай Альбрехт, — Ты же сама понимаешь, что мы должны действовать, исходя из тех событий, что произошли, а не из того, что могло случиться.

— Альбрехт, я верно понимаю, ты предлагаешь выступить с открытым неповиновением власти Канцлера? — Виктор потёр пунцовую шею и глубоко вздохнул.

— Именно так, — кивнул тот и посмотрел на главу Баден-Вюртенберга, — Он взял власть на штыках, выборы прошли под давлением. Кто мы такие, чтобы склоняться перед силой? Мы все голосовали против него, но тогда наших сил было явно недостаточно.

— А сейчас наших сил будет достаточно? На моей земле расквартированы русские, — с шумом выдохнул тот, — И на земле фрау Вальдхаузен тоже. Также там находятся и мракоборцы, которые подчиняются действующему Канцлеру, открытое неповиновение ставит нас в неудобное положение.

— Русских мало, — снова пожала плечами Бригитта, — А мракоборцев ещё меньше.

— Я не хочу сражения в Байрсброне, — на скулах Виктора заиграли желваки, он недовольно взглянул на свой чай, который остывал в чашке на столе.

— Не будет сражения, — глава Рейнланд-Пфальца внимательно посмотрела на собеседника, — Когда мы публично заявим нашу позицию, мы получим столько союзников, что Кремль не станет идти на прямую конфронтацию. К счастью для нас, эта дура Абрабанель задала тон общеевропейской политики.

— Я напомню, что эта, как выразилась фрау Вальдхаузен, дура, приняла у себя турок, взорвавших наше Министерство Магии, — улыбнулся глава Баварии, — А наш новый Канцлер помирился с их соотечественниками. Он уравнял турок в правах с немецкими волшебниками, так что фактически он не только взял силой власть, но и примирился с теми, кто принёс горе в наши земли. Августа, ты до сих пор хочешь ему подчиняться?

— Я тоже тогда напомню, — фон Вальдбург откинулась в кресле и скрестила руки на груди, — Абрабанели были вчера арестованы, и многоуважаемый герр Виттельсбах, видимо, не учитывает, что подняв мятеж подобным образом, мы можем получить не союзников, а противника в лице Франции.

— Власть Директории слабеет, — Бригитта посмотрела на Августу и улыбнулась, — Арест Абрабанелей подтолкнул чистокровные рода Франции к противодействию этой политике.

— Мне чрезвычайно интересно, откуда же ты узнала об этом, дорогая Бригитта?

— В Шармбатоне зреет заговор, — произнёс Альбрехт Баварский, — Мне пришло письмо от Мишеля Колиньи, в котором он просил оказать содействие со стороны немецких чистокровных родов их замыслу. Замыслу восстановить власть Министра Магии на территории Франции. Я согласился на его предложение.

— Альбрехт, — сокрушённо вздохнула Августа, — Ты серьёзный человек, с каких пор ты стал поддерживать заговорщиков во Франции? Или они пообещали отдать нашему скромнику Бюркелю Эльзас и Лотарингию? — в её голосе звучала неприкрытая насмешка.

От неожиданности глава Саара со звоном опустил чашку на столик, расплескав кофе.

— Мне, — произнёс он дрожащим от волнения голосом, — Мне ничего не известно о подобном.