— Кажется, я также говорил тебе, что если у кого-нибудь, кроме Керидвен, обнаружат это кольцо, его высекут до полусмерти. Выходи на улицу.
— Что? Ты же не всерьез это говоришь! — Рагнхильд побледнела, но потом улыбнулась, вспомнив, что братья рядом. — Нет, конечно, нет.
— Уверяю тебя, я совершенно серьезен. И кто бы ни причинил вред моей заложнице, он также почувствует силу моего гнева. — Он перевел взгляд с одного брата на другого. — Это мои владения, и я единственный, кто здесь поднимает руку на моих рабов, слуг или заложников.
— Хокр, будь благоразумен. Эта женщина вела себя неуважительно. Ее нужно было проучить. Если ты слишком слаб, чтобы вершить правосудие, как сказала нам Рагнхильд…
Хокр прервал шурина яростным ревом и, рванувшись вперед, ухватил его за грудки. Стоя почти нос к носу с ним, крикнул:
— Я. Не. СЛАБЫЙ! Понял?! Выйди на улицу, и я тебе покажу!
Свейн поднял руки.
— Ну хорошо. Беру свои слова обратно и приношу извинения, если сделал что-то не так. Я был убежден, что в твое отсутствие здесь командует моя сестра, и моим долгом было выполнять ее приказы.
Хокр отпустил его и отступил назад, пытаясь успокоить дыхание. Он посмотрел Рагнхильд в глаза и протянул руку ладонью кверху. Под его взглядом она стянула кольцо с пальца и шлепнула его ему в ладонь.
— Что-то слишком много шуму из-за глупой маленькой штучки. Надеюсь, она того стоит.
— Рагнхильд, я хочу, чтобы ты поклялась на крови, что больше не прикоснешься к Керидвен. Либо клятва, либо порка. Что выбираешь?
Она задохнулась от возмущения, но он поднял руку, чтобы пресечь возражения.
— Меня не волнуют обстоятельства. Даже если она кого-то убьет, а меня здесь не будет, я, и никто иной, буду судить ее, это ясно? Это мое право как главы этого дома.
— Это просто смешно. Она пленница, никто, а я твоя жена. Я отвечаю за все, когда тебя нет, и…
— Хватит! — Хокр стукнул кулаком по столу, отчего тарелка с нежными пирожными упала ей на колени. Она вскрикнула с отвращением, но не сводила с него глаз. — Ты сделаешь, как я говорю, или, клянусь молотом Тора, будешь наказана. С меня хватит твоих маленьких игр, понимаешь? У тебя свои обязанности, а у меня свои. Жестокое обращение с моей заложницей не входит в твои полномочия. А теперь пойдем в священную ясеневую рощу. Где Торальд? Я хочу, чтобы он выступил в качестве свидетеля, убедился, что все сделано правильно.
— Торальд… нездоров. — Свейн ухмыльнулся и кивнул в сторону одной из скамеек в углу зала, где Хокр увидел своего помощника, мычащего в беспамятстве. Это было совсем на него не похоже, но разберемся с этим позже.
— Так. Стейн! Ульв! Ко мне.
Он позволил Рагнхильд накинуть теплый плащ и затем вывел ее наружу, сжимая ей руку не слишком нежно. Он слышал, как она что-то бормочет себе под нос, но ему было все равно. Это следовало прекратить. Рагнхильд нужно заставить понять, что она зашла слишком далеко и что его авторитет нельзя оспаривать. Как только она даст клятву, он сможет быть спокоен, потому что она не посмеет ее нарушить. Клятва богам была священной и обязующей.
Как, к сожалению, и его брачные обеты.
Кери проснулась от звука открывающейся двери. Она моргнула, привыкая к свету крохотной масляной лампы, но не сразу поняла, где находится. Впрочем, это не имело значения. Она лежала на узкой скамейке в маленькой хижине, под ней был соломенный матрас, вокруг теплые мягкие шкуры, и руку почти не дергало. Голову тоже отпустило; только тупо болело где-то под левым глазом. Это было терпимо. И она была в безопасности.
— Керидвен? Ты не спишь? — К ее удивлению, Хокр опустился рядом с ней и взял ее за здоровую руку. — Прости меня. Это было невероятно глупо с моей стороны.
— Что? Заставить твою жену принести клятву на крови? — Теперь она смутно припоминала, как просыпалась раньше и Эйсе рассказала ей, что произошло в доме. Очевидно, Рагнхильд после этого была в плохом настроении, но у нее хватило ума на сей раз не высказывать свой гнев вслух.
Хокр мягко улыбнулся и нежно коснулся пальцами ее ушибленной щеки.
— Нет, я имел в виду, что не должен был оставлять тебя здесь без присмотра. Я должен был догадаться, что Рагнхильд воспользуется моим отсутствием.
— Но Торальд?..
— Его опоили сонным зельем. По крайней мере, так я предполагаю. Свейн утверждает, что вчера вечером они все слишком много выпили, но я не припомню, чтобы у моего друга когда-нибудь целый день болела голова. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы он не мог проснуться. — Хокр нахмурился. — Рагнхильд, должно быть, знала, что он помешает ей и ее братьям причинить тебе вред.
— Она и вправду меня недолюбливает, ведь так? — Кери вздохнула. — Чем скорее меня выкупят, тем лучше.
И все же, несмотря на то, что произошло сегодня, она не ждала весны с таким нетерпением, как следовало бы…
— Рагнхильд не любит никого, кто ей перечит, а ты это сделала, как только здесь появилась. — Хокр покачал головой. — Она также обвинила меня в том, что я переспал с тобой, пока она навещала отца. Она заявила, что тебя видели в моей постели. Я понятия не имею, кто ей сказал, но я сообщил ей, что с нами была Йорун и что это было совершенно невинно. — Он пожал плечами. — Хотя я не уверен, что она мне поверила.
Кери почувствовала, как ее щеки запылали.
— Ну, этого больше не случится.
Он снова улыбнулся, но на этот раз дразняще:
— Ах, а я-то надеялся на обратное…
Кери не могла сказать ему, что она тоже на это надеется, поэтому промолчала.
Должно быть, он воспринял ее молчание как упрек, потому что поднял руку.
— Я знаю, знаю, я не должен даже упоминать об этом. Этого не должно быть, но человек может мечтать. И несмотря ни на что, я всегда буду мечтать о тебе, Кери. Если это неправильно с моей стороны, так тому и быть.
Кери закрыла глаза, когда он снова взял ее за руку и нежно сжал. Женщина тоже может мечтать, но у него есть жена, и они ничего не могли с этим поделать. Не то чтобы он что-то говорил о браке. Возможно, он просто хотел переспать с ней, но он сказал, что выбор за ней, а она отказывалась быть игрушкой кого бы то ни было.
— Хокр, не надо…
— Ш-ш-ш, я больше не буду упоминать об этом, клянусь. Но когда я был в Бирке, я купил серебряный браслет, который предназначался для Рагнхильд, и еще один для тебя. Теперь она не заслуживает подарка, и я хочу, чтобы у тебя были они оба. Примешь ли ты их в дар от меня? — Он склонил голову, как будто уверенность оставила его, что казалось совсем на него не похоже, затем протянул руку ладонью вверх. Там лежали две тонкие ленты, сплетенные из серебряных нитей. Хорошая работа, она это видела. — Может, это покажется глупым, но вдруг ты будешь вспоминать обо мне, взглядывая на них, как я всегда буду помнить тебя. Ну-ка, давай посмотрим, подойдут ли.
