попади сегодня в дом? Накинулся бы с кулаками? Нет, Витя не смог бы обидеть Машу. Он просто хотел поговорить. Но о чем? Неужели он верил, что после всего случившегося между ними возможно примирение?
Она села на любимый диван отца и закрыла глаза. Рик громко сопел под ногами, в ванной шумела вода — мама принимает душ.
Всего полчаса назад Маша стояла у стены со шваброй в руках, слушая, как дождь барабанит по крыше, а Витя стучался в окна и кричал. Сначала он звал ее, затем его голос стал более требовательным.
«Я знаю, что ты здесь!» — от его кулаков дребезжали стекла.
Он всегда знал, где она, чем занимается, о чем думает. И не хотел терять свою власть. Опоздай Михаил на несколько минут, и судьба Маши могла бы сложиться иначе. Зря она решила, что Витя не причинит ей вреда. Он бы понял по глазам, что всё изменилось.
Мама написала, сделай вид, что нам ничего неизвестно. Но эта просьба была невыполнима. Можно скрыть неприязнь, радость, печаль, но не страх. Он играет в каждой мышце, в выражении глаз.
Не так давно в одной книге она прочитала, что хищник чувствует страх жертвы через запах. Сунув нос в ворот футболки, она поморщилась. Стоит принять душ после мамы. Ей захотелось смыть с себя этот день, надеть чистые вещи и верить, что всё происходящее не имеет к ее семье никакого отношения.
Вода прекратила бежать, заскрипела пластиковая штора и через минуту из ванной комнаты вышла Ирина. На ней было потертое банное полотенце, которое Маша помнила еще с детства. Мокрые спутанные волосы прилипли к распаренному похудевшему лицу. В руках она держала грязную одежду.
— Ты как? — этот вопрос не требовал ответа, по Машиному измученному лицу и так было всё ясно. — Чай будешь?
— Мне страшно, — Маша поднялась с дивана и пошла на кухню, следом за матерью. — А если он вернется?
Ирина долго молчала. Сначала засунула вещи в стиральную машину, затем включила чайник и присела на краешек стула. Цокая нестриженными когтями, на кухню зашел Рик и улегся Маше на ногу. После отравления его активность сошла на нет, он спал большую часть времени.
— Я переоденусь и вернусь, — сказала Ирина и исчезла в дверном проеме.
Рик приподнял голову, проводил ее взглядом и зевнул, опускаясь обратно.
Маша постаралась представить, что сейчас происходит с Витей. Говорил ли с ним Михаил, или они молчали всю дорогу? Куда его увезли? Дадут ли возможность заехать домой и сменить промокшую одежду, или сразу повезут в участок?
Вспомнив серое жуткое здание, она поморщилась. Не хотелось бы снова там оказаться. Когда Машу вызвали на допрос, Ирина присутствовала. Наверняка и Витиного отца вызовут. Чувство жалости к этому человеку захлестнуло ее с головой. Каково это, знать, что твой единственный сын — преступник?
Ведь совсем недавно Маша видела, как ее мать терзает себя сомнениями после той злополучной ночи. Трудно представить, что творилось у Ирины на душе. Зря Маша вышла из дома, да еще и уснула во дворе.
Свист чайника вернул ее к реальности. Рик навострил уши и уставился на окно. Маша подалась порыву и отодвинула занавеску. Никого. Сердце застучало в груди. Как будто увидела Витю, стоявшего у калитки.
— Ты ждешь кого-то? — в кухню вернулась Ирина, переодевшись в домашний костюм.
— Совсем наоборот, — ответила Маша. — Не хочу никого видеть, тем более сама знаешь, кого.
— Он не придет, не бойся. Его не скоро отпустят, — Ирина говорила так спокойно, что Маша усомнилась — понимает ли ее мать всю серьезность ситуации?
— Но ведь отпустят же? Правильно, мам?
— Скорее всего, да. Допрос — это не арест. Тем более ему пятнадцать лет.
— И он легко сможет вернуться, чтобы исполнить то, что не успел, — Маша почувствовала, как ее затрясло.
— Я уверена, что Анатолий не допустит этого. Он взрослый человек и попытается защитить своего ребенка, как и любой нормальный родитель. Для Вити сейчас будет правильным держаться подальше от нашей семьи.
— А если выяснится, что он не причём? — Маша взяла из рук Ирины чашку с горячим чаем и поставила перед собой.
Ирина посмотрела в ее глаза и ответила:
— Тогда я отправлюсь за решетку.
Глава 35
Дверь беззвучно открылась и мужчина в форме жестом пригласил Витю внутрь. Не успел он переступить порог квадратной небольшой комнаты, дверь закрылась, оставив его в одиночестве. Витя осмотрелся: небольшой стол в самом центре и два стула занимали львиную долю пространства. Темно-серые стены казались почти черными в свете тусклого освещения.
Он ждал, казалось, целую вечность, сам не понимая, чего.
Витя сел на стул и опустил голову. Он не шевелился и, казалось, совсем не дышал, ожидая, когда откроется дверь и войдет человек, способный навсегда изменить его судьбу.
Но за пределами кабинета было не так тихо, как внутри. Михаил надел наушники и пристроился за зеркальной стеной, позволяющей ему остаться незамеченным, при этом видеть и слышать все, что будет происходить. Второй комплект наушников он передал Анатолию, который сидел на стуле, не способный толком понять, что вообще происходит.
— Давай, — скомандовал он. — Будь помягче. Мне важно, чтобы парень раскрылся.
Хрупкая молодая брюнетка, одетая в гражданскую одежду, кивнула и вошла внутрь. В руках она держала темный непроницаемый пакет.
— Привет, — дружелюбно сказала она. — Меня зовут Таня.
Витя исподлобья проследил, как она садится напротив него.
— Не переживай. Мы просто поговорим, — она улыбнулась, стараясь расположить к себе собеседника.
— Мне не о чем волноваться, — пробурчал Витя, разглядывая стол.
— Это замечательно. Скажу сразу — я не являюсь сотрудником полиции и это не допрос. Простая беседа.
— Дайте-ка догадаюсь. Вы психолог, — Витя поднял красные от слез глаза и пристально на нее посмотрел.
— Ты очень догадливый.
— Но не сумасшедший, как вы думаете.
— Никто не считает тебя сумасшедшим. Напротив, ты юноша умный и сообразительный. Поэтому я и хочу узнать, что побудило тебя вскрыть дверь в чужой дом. Ты наверняка знаешь, чем чревато такое поведение. Следовательно, раз уж ты на такое решился, у тебя должен быть веский мотив, — Таня положила обе руки на стол и раскрыла ладони.
— Маша прогнала меня. Но мне нужно было с ней объясниться!
— Почему ты не позвонил ей? Что тебя остановило?
— Вам не понять. Есть вещи, которые трудно сказать по телефону.
— Почему же? Я прекрасно понимаю это. Я знаю, что ты хотел ее защитить. Это очень хорошая черта, особенно для мужчины. Но Маша не смогла понять до конца, от
