решение, что же делать со столь загадочной иномирянкой в свете последних новостей, а заодно подготовиться к будущей схватке с Ютаном-о-Байдзе, прекрасным фехтовальщиком, безупречно орудующим сразу двумя клинками, названными в честь каждой из школ мастеров клинка: Огненный и Снежный Фениксы. Если, конечно, второй генерал Небесного Императора все же вздумает принять брошенный вызов. О чем сомневаться явно не приходилось.
Едва генерал вышел в сад, то не медля ни секунды тихонько свистнул, призывая реликвию рода Нефритового Дракона, его преданное небесное копье, разящее врагов с невероятной точностью и силой удара, его незаменимого помощника в любой битве. Даже если шанс выжить один к тысяче, нефритовое небесное копье, унаследованное от великих предков, поможет своему хозяину выстоять в одиночку против целой армии, как уже случалось однажды, в тот роковой день, когда погибла Луо Шинь.
* * *
Кап. Кап. Кап. Кап.
По стенам тюрьмы, расположенной под замком небесного генерала, влага стекала ручьями и собиралась лужами возле крупных сливных отверстий, закрытых массивными металлическими решетками из нержавеющей стали. Бурная река Чуань протекала в разломе, который в одночасье заставил часть вершин Личуан отделиться во время землетрясения. Случилось это много и много лет назад, когда две скалы отдалились от другой части суши на достаточное расстояние, чтобы вода из глубокого залива Ли смогла просочиться и положить начало новой водной артерии, бурной реки, названной в честь горной гряды, через которую до сих пор протекала.
Камеры подземелий были выстроены давно. Расположены они были таким образом, чтобы при желании главного тюремщика могли быть затоплены в один лишь миг. Стоило ведающему жизнями заключенных опустить один из скрытых в стене рычагов, тем самым запустить древний механизм, открывающий подземные шлюзы, чтобы направить бурный водный поток в новое русло, прямо в камеры заключенных через сливные отверстия. Живительная влага в этот миг становилась смертоносным инструментом в руках обличенного властью доверенного лица генерала.
И оракул об этом знал. Лишенный магии и одетый в смирительную рубашку, обвязанный лентами запрещенных иероглифов, он сидел в углу камеры и с надеждой взирал на паука, плетущего свою паутину на потолке, возле стены с решеткой.
Специальная лента закрывала рот связанного и мешала ему позвать союзницу, которой поклонялся все время, сколько он себя помнил. Хен был искренне уверен, что Арахна его вытащит ради очередной интриги, которую затеет уже скоро. С минуты на минуту. Вот только ему было невдомек, что он стал для человекоподобной паучихи с планеты Мизокс обузой, потому что слишком много знал и умел. И в последнее время почти не подчинялся ей, ведя двойную игру. Он хотел вопреки пожеланиям госпожи женить родную сестру на правителе Торакса, чтобы она родила ему наследника. Это бы возвеличило род опытных циньлу, род Похитителей Силы.
Прибывшая из ниоткуда иномирянка Виталина смешала ему все карты, чем невероятно разозлила. Эта наглая лаовайка заставила его яростно негодовать, обессиленно беситься, пылать лютой ненавистью от одного только ее внешнего вида. Но вместо того, чтобы показывать правителю Торакса всю свою злость, которую испытывал, Хен, наоборот, улыбался так, будто любил весь мир и каждую его часть в отдельности, будь это букашка или же мешающий надоедливый смертный. Так уж он был устроен, воспитан и обучен. Настоятель храма циньлу частенько прибегал к палочному наказанию, стоило улыбке Хена сползти с лица. Страшные прямые шрамы до сих пор были видны на плечах и спине оракула, чем он не мог хвастать, оголяясь по пояс. Отметины его позора – это отметины, полученные за чересчур смелый и своевольный характер, сослуживший Хену плохую службу.
Только его сестра понимала все тяготы обучения, утешала, а временами даже подбадривала, позволяя чувствовать мягкую, но все-таки землю под ногами. Ему было десять, когда он сам себе поклялся заслужить лучшего будущего для дорогой сестренки. Он дал слово. Видя публичную порку, которой была подвергнута его мать, он поклялся всеми силами, какими обладал, вообще всем на свете, что выгрызет сестре иное будущее, нежели то, которое он видел перед глазами в тот миг. Но самое противное – ему нельзя было хмуриться. Наставник стоял рядом и следил за чертами его лица, будто ожидал новой причины распустить руки. Но Хен, помня о жалящих, словно лезвие кинжала, ударах, не дал ему ни единого повода, даже если ему было противно видеть страдания матери, он улыбался. Он продолжал улыбаться и сейчас, сидя в тюремной камере, ожидая или же кончины, или же суда, или же спасения Арахны. Что угодно, но только не визитера в черном бархатном плаще, в котором утопал миниатюрный женский силуэт.
– Ты сплоховал, – послышался мелодичный голос из глубины тюремного коридора. Маленькие белоснежные пальчики показались из-под рукавов. Тонкий вибрирующий звук донесся до слуха оракула, когда он увидел металлические наперстки, заостренные на концах и блестящие в свете взошедшей на ночном небосводе розовой луны. – Ты поставил все на кон и проиграл. А теперь мне придется исправлять твою ошибку, Хен.
Оракул широко раскрыл глаза, изумленно взирая на личность в черном бархатном плаще, которую он узнал.
– Мм-м, – промычал он, желая задать вопрос, однако рот его был завязан.
– А твоя сестра, на удивление, полезна оказалась, – личность в бархатном плаще зловеще хохотнула. – Но с ней уже покончено. Генерал больше не посмотрит в ее сторону. Жаль только, ни тебе, ни Хене не получилось устранить лаовайку. О-о-очень жаль. А ведь наша общая госпожа так этого ждала. Так ждала. Она так надеялась, что мешающую ее планам муху прихлопнет сам генерал. Или же это сделает какая-нибудь мстительная наложница.
Устав общаться сама с собой, визитерша прошла к двери в камеру и воткнула острый конец наперстка в замочную скважину. Не прошло и минуты, как она открыла решетку двери в камеру без особых усилий.
Войдя внутрь, интриганка злорадно ухмыльнулась, и Хен это увидел, потому что свет луны упал на подбородок девушки и высветил нижнюю часть ее лица.
Взмах руки, и тонкая струна блеснула в воздухе. Раздался вибрирующий свист. И кровь выступила на щеке оракула.
– Ай!
Повязка спала с его лица.
– Будь благодарен, что я не оттяпала тебе всю щеку, – проворчала визитерша.
– Что с моей сестрой?!
– Ха! Кто бы сомневался, что ты об этом спросишь, – интриганка хохотнула. – Она попыталась сбежать из дворца вместе
