телу, и губы скривились в горькой усмешке, которая, впрочем, тут же исчезла.
— Нам надо поговорить.
Прежде чем она успела ответить, Коди, не выпуская ее руки, набросил ей на плечи полотенце и повел к другому концу бассейна, где в окружавшей территорию ранчо ограде была калитка.
— Куда мы идем? — спросила Шелби, не вполне понимая, что происходит. Она пыталась обтереться на ходу концом полотенца, но быстро поняла безнадежность этой затеи — одновременно идти и приводить себя в порядок было, по меньшей мере, затруднительно. — Коди, куда ты меня тащишь?
Он молча вел ее за собой по аллее экзотических тропических растений в ярко расписанных мексиканскими узорами глиняных горшках, по тропинке, змеившейся между стволами тополиной рощи, мимо небольшого пруда — туда, где тень высоких сосен скрыла их от любопытных взоров. Там он отпустил руку Шелби. Неверный лунный свет, слабо пробивавшийся сквозь густые ветви, придавал его лицу какое-то странное, обреченное выражение.
— Ну а теперь, когда ты привел меня сюда, может, ты все-таки скажешь, в чем дело? — язвительно осведомилась она, отнюдь не в восторге от того, что он на глазах у всех утащил ее от бассейна, словно провинившуюся девчонку.
Коди посмотрел на нее, и все его твердые решения рассеялись как дым. Ему внезапно захотелось лишь одного: чтобы она обняла его за шею, прижалась к нему, снова подставила губы для поцелуя… Он сжал кулаки, глубоко вздохнул и последним усилием воли заставил себя прогнать предательское желание.
— Я решил оставить «К + К», Шелби. Я увольняюсь, — отрывисто проговорил он.
— Что? — еле слышно пролепетала она.
— Я сказал, что ухожу. Уезжаю. Увольняюсь.
— Я… я слышала. — Шелби откинула упавшие на лицо волосы и плотнее закутала плечи в полотенце — ей требовалось время, чтобы найти нужные слова, но они, как назло, не приходили. — Почему? — наконец с трудом выговорила она.
— Я подумал… — Коди отвернулся и нервно передернул плечами. — Я просто подумал, что так будет лучше, вот и все. Ковбои вообще непоседы и подолгу на одном месте не засиживаются. Пришел и мой черед уехать.
— Но почему? Почему так вдруг? — упрямо повторяла Шелби. Ее сердце рвалось на части, а в душе появилось щемящее чувство пустоты. Он бежит, бежит от нее! Ничего не объяснив, даже не сказав, в чем дело! Он просто бежит! Эта мысль сводила ее с ума.
— Я уже сказал — так будет лучше.
— Лучше? Но кому? Тебе? Мне? Джейку? Ранчо, наконец?
В его глазах блеснула сталь отчаянной решимости.
— Всем, Шелби.
— Неужели?!
В ее голосе было столько горечи и злости, что он даже опешил от неожиданности.
— Коди Фарлоу, ты самый недалекий, упрямый и эгоистичный человек на свете. А в довершение всего ты еще и трус.
— Трус?! — Его глаза сверкнули гневом. — А теперь, Шелби, послушай меня. Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Я никогда в жизни не пасовал в драках, но это совсем другое.
— Почему же?
— Другое, и все.
— И все! — передразнила она. — Этого не достаточно, Коди Фарлоу. «К + К» не может обойтись без управляющего. Тебя назначила Кэти, она верила тебе, и я тебе… тоже верю. Интересы дела говорят о том, что я не могу тебя отпустить.
— Меня вполне может заменить Джейк.
— А я не хочу, чтобы тебя заменял Джейк! Я хочу, чтобы ты остался. Я не намерена менять ничего из того, что сделала Кэти, по крайней мере сейчас. Я хочу, чтобы ранчо было таким же, как при ее жизни. Я хочу, чтобы управляющим был ты.
«И чтобы ты любил меня», — добавила она про себя.
— Все меняется, Шелби. Уж тебе-то это должно быть известно. Ничто не остается прежним.
Она хотела было горячо возразить ему, но он не дал ей этого сделать.
— Я ошибался, когда говорил, что тебе здесь не место. Ты похожа на Кэти даже больше, чем тебе кажется. Она была во всем права. И в том, что оставила ранчо именно тебе — тоже. Не сомневаюсь, ты справишься. Но я должен уйти.
— Но ты же так и не объяснил — почему, Коди! Я хочу это знать. Что случилось? Что я такого сделала?
Тронутый ее словами, ее нелепой мыслью о том, что она может быть хоть в чем-то виновата, Коди взял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Больше сдерживаться он не мог. Он должен был сказать ей это, пусть первый и последний раз, но должен.
— Я люблю тебя, Шелби, но нам не суждено быть вместе.
— Ты любишь… любишь меня?! — воскликнула Шелби, чувствуя, как ее захлестывает волна невыразимого счастья.
— Да.
Он отпустил ее плечи и отступил в темноту.
Она порывисто взяла его за руку.
— Но почему ты считаешь, что у нас ничего не выйдет?
Вздох, больше похожий на стон, слетел с его губ.
— Шелби, мы принадлежим двум разным мирам, и хотя ты доказала, что можешь жить в моем мире, мне в твоем никогда не будет места.
— В моем? Я не понимаю тебя. Ты любишь эту землю, но ведь и я полюбила ее! Теперь это мой дом, и я никогда никуда не уеду. У нас с тобой один мир, Коди!
Он резко обернулся к ней.
— Нет, Шелби, не один. Ты — владелица ранчо, а я — твой служащий. Если тебе завтра придет вдруг в голову слетать на уикэнд в Париж, ты просто не задумываясь соберешь чемодан и сядешь в самолет. Мне же на такую прихоть пришлось бы копить не меньше года. Ты купила эту бешено дорогую спортивную машину и, могу поспорить, заплатила наличными. Мне бы для этого потребовалось лет пять…
Привстав на цыпочки, Шелби обвила руками его шею.
— Я люблю тебя, Коди Фарлоу, и все остальное не имеет значения. Ни деньги, ни машины, ни ранчо — ничего! Важно лишь то, что мы любим друг друга.
Не будучи в силах оттолкнуть Шелби, он все же снял ее руки с шеи и прижал их к своей груди.
— Нет, это имеет значение. Для меня. Я не могу жить на деньги любимой женщины, как какой-нибудь альфонс. Я не голливудский жиголо, Шелби, пойми! Пройдет совсем немного времени, и ты сама потеряешь ко мне всякий интерес. Меня вытеснят деньги!
Он уронил ее руки и отвернулся.
Смотря на его напряженную спину, Шелби лихорадочно вспоминала свой университетский курс бизнеса, где их учили вести переговоры, убеждать собеседника…
— Что ж, Коди, ты прав. У меня есть ранчо и куча денег, которых мне с избытком хватит
