class="p1">– А я от них только мат слышала. Думала, ну все, допрыгался Орлов. Больно борзый ты, Коля.
– Тише, не при подчиненных, – я одернул Лену. – Вон, Иво с Байбалом идут!
– Так что там третье отделение?
– Надо создать медицинскую комиссию по зачислению в отряд. Чтобы все по науке было. Графики выносливости всякие и прочее. Хочешь худых и мелких? Валяй, бери. Но они должны быть лучшими!
– Ладно, займусь. Есть у меня знакомые врачи в Центре подготовки космонавтов…
– Во-во! Нам нужны с космическим здоровьем.
– И психикой!
* * *
После того, как группа Черного и приморцы набегались вволю, класс штурмовки показали уже «громовцы». Со светошумовыми гранатами, со снятием часовых, проходом змейкой…
– Смотрю и завидую, – вздохнул Черный, протирая линзы бинокля. – С арбалетами сами придумали? Или подсказал кто? Намного тише, чем с ПБС выходит.
– Сами. Мой зам сходил в Федерацию арбалетного спорта СССР…
– Есть такая федерация?
– Есть. Даже чемпионат свой проводят. Там дали на выбор несколько моделей. Мы их модернизировали под наши задачи – ну там более мощная тяга, оптический прицел…
– Поделишься? И светошумовыми гранатами тоже.
– Дяденька, дайте воды попить, – засмеялся я, – а то так есть хочется, что переночевать негде.
– Да ладно… Одно же дело делаем.
– Дам, конечно. Бронники тоже.
– Вот это дело! А прицельная дальность у арбалетов какая?
– Метров сто. Но это в теории и в ростовую мишень. А так… Ну пятьдесят-шестьдесят. Там еще у спортивных болтов другой наконечник. Наш, бронебойный меняет баллистику. Имей в виду. Придется потренироваться.
– Ну это само собой. Слу-ушай! – Черный резко повернулся ко мне: – А я ведь тебе тоже помочь могу с оснащением.
– Как?
– А пошли в тир. Кое-что покажу.
* * *
В тире меня встретил старый знакомый – инструктор Арам.
– А, Коля, дарагой, как поживаешь? Слышал ты теперь в конторе?
– Да, Арам, перевелся к смежникам. Поживаю хорошо, вот зашел тебя навестить.
– Да не ври! – засмеялся инструктор. – Вы за винчестером, так?
Арам посмотрел на Черного, тот кивнул.
Спустя минуту я держал в руках натуральное помповое ружье.
– Это модель Trench, выпускалась с семнадцатого по сорок пятый год. Американцы поставляли нам его по ленд-лизу. Но конкуренции с автоматами ружье не выдержало, применения в боях не нашло.
– Думали штурмовым группам их давать, – вмешался Арам. – Зачищать окопы. Но что-то там не сложилось. Партии потом вернули штатовцам, но некоторые экземпляры… – инструктор мне подмигнул. – Удалось «потерять».
– Тут, значит, у нас двенадцатый калибр, пять патронов в магазине… – Черный подвигал помпой. – Я стрелял, отдача сильная, ствол ведет вправо.
– Так это же классный вариант вскрывать двери! – сообразил я.
– Я о том же подумал, – кивнул майор. – Со взрывчаткой и ломиком это вы хорошо придумали, но надо возиться. А если быстро вломиться? Из «калаша» дверь прошьет насквозь, пистолетом тоже поди выцели… Тут же взял, пальнул в сторону замка и во-от такая дыра.
Черный отложил винчестер в сторону, показал руками, какая.
Я приложился к ружью. Взвесил.
– Три с половиной кэгэ, дарагой. – Арам выложил на прилавок пачки с патронами. – Длина ствола полметра.
– Обрезать можно? – поинтересовался я, запихивая патроны в винчестер. – Уж больно он длинный, неудобно.
– Канэчно же можно. Вот даешь нам бумагу от начальства, мы тебе и обрежем, и навеску пороха дополнительную запихнем. Будешь ходить такой важный, двери выносить…
Мы посмеялись шуткам Арама, потом постреляли. Да… отдача у винчестера была нехилая. К такому оружию приноровиться надо будет.
– Спасибо вам! – я искренне поблагодарил инструктора и Черного. – С меня простава!
* * *
На выходе из тира меня ждала Антонина.
– Коля, я денег не возьму! Военная часть помогает, пенсию назначили… – в руках вдова Ивана теребила конверт, который я передал с Незлобиным на прошлой неделе. Огонек ездил в Солнечногорск встречаться с сослуживцами, вот я и решил передать с оказией свадебные. А парни как узнали про деньги – собрали еще и своих. Получилось больше двух тысяч – сумма приличная.
– Во-первых, здравствуй, – я подхватил Антонину под руку, потащил прочь от лишних ушей. – Во-вторых, вот ты памятник Ване на могилу поставила?
– Нет еще, год должен пройти, земля осесть.
– А знаешь, сколько он стоит?
– Гранитный? Ну рублей триста-четыреста…
– Если с гравировкой лица умножай на два.
Мы шли мимо плаца, где стоял строй срочников с автоматами за спинами. Видимо, вернулись со стрельбища. Сзади строя шел усатый сержант и проверял, сделан ли контрольный спуск передергиванием затвора. Ясно, что у бойцов не должно быть патронов в магазинах. Но странно, что подобную проверку не проводили в специальном помещении, которое на базе в Солнечногорске было. Может, чтобы не ждать своей очереди?
И тут я вижу, как сержант дергает затвор. Тот идет легко. Усатый снимает с предохранителя, спуск. Бах! Раздается выстрел, срочник падает. Бойцы дергаются в сторону, сержант стоит в шоке. Долбо…
– Ой, убили! – вдова роняет конверт в снег, из него высыпаются деньги.
Мы подбегаем с Антониной к срочнику, переворачиваем его. Моргает. Значит, жив. Я снимаю каску. Удивительно, но крови нет. Только выгоревшие с затылка волосы.
– Живой!
Пуля обожгла кожу, пробила каску.
– Так, бойцы! Отставить панику. Собрать деньги и отдать Антонине Васильевне, – рявкнул я, когда ветер понес к ним полтинники с задумчивым лицом Владимира Ильича, а сам оттащил усатого в сторону.
– Ну ты, сержант, и мудак! – чуть не врезал ему каской солдатика.
Тот лишь понуро повесил голову.
Пока срочники бегали по сугробам, примчался сначала мой старый подпол – Игнат Степанович Бошар. И тут же на «газоне» прикатил Зорин с медиками. Оглушенного и контуженого рядового подняли, взяли под руки, повели в машину.
Пока генерал терзал сержанта, Бошка построил роту, увел ее с плаца.
– Ну что? Оставляешь себе деньги? – спросил я бледную Антонину.
– Что ж делать… Оставляю.
* * *
– Как я тебе и говорил, это называется авторотация. – Валерьяныч выключил мотор вертолета, гул над головой стих.
Я глубоко вздохнул, направил ручку от себя, посмотрел сквозь лобовуху на винт. И да, он продолжал крутиться. Все как обещал мой инструктор.
Еще один глубокий вздох, спокойно ведем машину. Если во время полета перестает работать двигатель, скорость вращения винта начнет падать, а вертолет теряет скорость и высоту. В этот момент на лопасти начинает действовать набегающий снизу поток воздуха. Это воздействие, при соблюдении определенных условий, раскручивает несущий винт, который снова создает подъемную силу. В режиме авторотации винт просто работает как горизонтально ориентированная ветряная мельница. Ничего сложного, я сейчас эту мельницу сам и наблюдаю. Работает.
– Плавнее, плавнее держи, – со своего места рявкнул Валерьяныч. – Общий «шаг»
