Он смотрел на нее как на дуру. Что говорить, она на его месте смотрела бы точно так же.
Первый акт отыгран, можно и войти. Анита подтолкнула опешившего Ингераса кулачком в грудь. Он отступил назад, за порог, она шагнула следом. Прикрыла за собой дверь кабинета.
Граф и сегодня занимался своими исследованиями. На столе из-под уже знакомой Аните газеты выглядывал уголок писчей бумаги с закорючками-формулами.
– Что все это значит? – напустился хозяин кабинета на незваную визитершу.
– Тс-с! – прошептала Анита. – Не так громко… По вашему замку ходит человек, который хочет меня убить.
– Полноте! Вас?
– Именно. Допускаю, что вам это неизвестно, поэтому слушайте…
И она, не вдаваясь в детали, рассказала о трех покушениях, которые пережила в замке.
Реакция графа превзошла все ожидания. Впервые на памяти Аниты его белое лицо покрылось румянцем, он вышел из себя и ударил кулаком по столу:
– Кто посмел?! Я его уничтожу!
Куда делся холеный аристократ с изысканными манерами? Таким Анита графа Ингераса еще не видела. Эта вспышка ярости напугала ее, хотя и ненадолго.
– Ваше сиятельство, человека, который на меня покушался, я вам представлю. Только прошу… держите себя в руках и не предпринимайте никаких действий, пока я не объясню, что им… вернее, ею… двигало.
С этими словами Анита рывком раскрыла дверь кабинета. Там, за порогом, держа правую руку за спиной, стояла Тришна. Маневр Аниты стал для нее неожиданным, она была застигнута врасплох, и бегство уже не могло спасти ее от разоблачения. Поняв, что раскрыта, она скорчила злобную мину, изуродовавшую тонкие изящные черты ее лица, и что-то гневно выкрикнула на своем непонятном наречии.
Граф ответил – строго и властно. Но она не замолчала – принялась указывать пальцем на Аниту, а в глазах ее сверкали молнии.
Анита прервала этот щебет – показала маленький красный камешек. Увидев его, индианка сразу затихла, всверлилась в нее пронзительным взором.
– Да-да, это твое, – сказала Анита. – Ты потеряла его, когда пыталась задушить меня арканом. Он выпал из твоего арси.
Анита показала на перстень в виде зеркальца, надетый на большой палец Тришны. Зеркальце было обрамлено пятью крошечными рубинами. На месте шестого виднелось пустое гнездо. Тришна выхватила камешек у Аниты, сжала в левом кулаке (правую руку она все так же держала за спиной, что-то пряча).
– А это что за повязка? – Анита дотронулась до ее шеи, и индианка отдернулась, как от прикосновения какой-нибудь мерзкой жабы. – Тогда, в коридоре, я нечаянно ранила тебя ножом… Извини.
– Откуда вы знаете про арси? – поинтересовался граф.
– Читала. Индийская женщина носит его только на большом пальце и каждое утро смотрится в зеркальце, чтобы определить, насколько хорошо она выглядит… Когда я пыталась освободиться от удавки, веревка чиркнула по перстню и один камешек выпал. Тогда-то я и поняла, кто хочет моей смерти. Я ведь и раньше видела арси на руке у этой влюбленной девочки…
– Влюбленной? Значит, вы решили, что она в меня влюблена?
– Несомненно. Иначе как объяснить ее настойчивое желание от меня избавиться? Вы для нее – божество, она смотрит на вас с обожанием и почтением… И тут появляюсь я. Вы спасаете меня от верной смерти, лечите, посвящаете мне каждую свободную минуту. Что она должна была подумать? Я слышала, что индианки чрезвычайно ревнивы и в своей ревности способны на любые поступки. Вы объясняли ей, кто я и по какой причине вы так ко мне относитесь?
– Объяснял, не поверила. Но я и представить не мог, что она решится на убийство…
– Я должна была сообразить давно. Во всех этих покушениях было что-то несуразное. Скажите на милость, для чего сыпать на меня серный порошок, когда в замке есть горючие жидкости? А еще я часто гуляю во дворе, там глубокий колодец. Почему не подкрасться и не столкнуть меня туда? Убийца как будто нарочно создавал себе сложности. Я полагала, что в этом кроется сакральный смысл, но оказалось, все намного проще.
– Тришна на дух не переносит любые жидкости, – подтвердил граф. – Боится даже малейшего контакта. Микроскопическая капля, брызги – и ее обжигает как огнем…
– А вот это, – Анита показала на волосы Тришны, собранные на висках в два жгута и скрученные узлами ближе ко лбу, – напомнило мне однажды рога.
У, с какой все-таки ненавистью эта девчонка смотрит на нее! Так и прожигает насквозь…
– Происшествие с веревкой было самым опасным. Но тогда я осознала, что мой враг – не мужчина. Иначе у него хватило бы сил задушить меня прежде, чем я успела перерезать веревку. Да и копье в первом случае бросили слабо. Нет, это не мог быть мужчина.
– Почему вы не поделились со мной своими умозаключениями? Что, если бы она добилась своей цели?
– Мне хотелось избежать огульных обвинений. Этот камень, – Анита показала на сжатый кулак Тришны, – окончательно меня убедил. Как только я смогла встать на ноги, я пришла к вам, чтобы все рассказать. А она за мной проследила… как всегда.
Тришна внезапно швырнула в нее левой рукой рубин, а правую выбросила из-за спины. Анита, повинуясь инстинкту, закрылась ладонью, чтобы камень не угодил в глаз, и это должно было стоить ей жизни, если бы граф Ингерас с проворством бенгальской змеи не вклинился между ней и индианкой.
Тришна тонко, душераздирающе заверещала. Граф вырвал из ее руки кинжал с извилистым медным клинком, похожий на знаменитый гуджаратский бхудж, только в уменьшенном масштабе, и откинул его в сторону. Кинжал завалился за книжный шкап.
Тришна, увидев, что четвертое – самое верное! – покушение сорвалось, по-детски всхлипнула, а потом упала на стул, прижала унизанные украшениями пальцы к лицу и горько разрыдалась. Анита смотрела на графа, она помнила, как тот в порыве бешенства едва не прикончил китайца. Как отреагирует сейчас?
Однако граф смотрел на индианку не свирепо, а скорее с жалостью. Не прикончит, решила Анита и подняла с пола алый камешек.
– Если не ошибаюсь, рубин, согласно индийским традициям, считается камнем любви. Избыток чувств совсем лишил ума эту глупышку…
Граф перевел на нее стеклянный взгляд.
– Ваши гипотезы были точны… за исключением одной. Эта девушка – моя родная дочь.
Вот так промахнулась! Анита даже головой затрясла от досады.
– Вы шутите! Почему она хотела меня убить?
– Причина все та же – ревность. Все дело в ее матери… – Граф прикрыл глаза, погрузившись в далекие воспоминания. – Это приключение произошло со мной девятнадцать лет назад, когда я впервые путешествовал по Востоку. В Калькутте я встретил… Но нет, вам необязательно знать все. О том, что у меня есть дочь, меня известили много позже, когда я проезжал в тех местах во второй или в третий раз. Мать Тришны к тому времени умерла, девочку воспитывали соседи. Я взял ее в Европу, обеспечил всем, в чем она нуждалась… С тех пор она живет со мной под одной крышей.
