Гейлу. Или наоборот? Без разницы, ее настоящую всё равно ведь не знаю. Это лишь образ, построенный у себя в голове. Да и нет таковой, раз всё обусловлено и непрерывно меняется. Какой из этих бесчисленных вариантов она? Они все сексуальны.
Черт! Я рассуждаю, как Гейла. Это заразно. Ее философия отравила меня, и вектор мышления теперь тоже другой. Если увидел, то «развидеть» нельзя. Где вернуть тот наивный и девственный ум?
В качалке, конечно. В суровом, не омраченном ясностью мысли пространстве, где отдыхают мозги. Пара часов тренировки с хорошей нагрузкой выбьет всю дурь. И потому я запретил себе думать и отправился в зал.
Звон железа, терпкий запах пота, будто наэлектризованный тестостероном и маскулинностью воздух — раньше это был рай для меня. «Качай, брат, железо! Забей ты на всё!» — подсказывали кумиры с плакатов. Но и тут ведь подвох.
Стоит не позаниматься пару недель, и мышцы стремительно начинают сдуваться. Всего за месяц теряется всё, что строил в себе целый год. Да, вернуть форму легче, но тоже ведь время. Та же бессмысленная и безумная гонка, как и везде. Для чего это всё? Мы же умрем!
Вспомнилась ВерПална, тот сладковатый трупный запах, который пошел перед Пензой. Естественный процесс в такой духоте. А ведь тоже гнала, качала деньги в семью. И что с ними будет?
Нет, я-то знаю, что там не конец, но в лучшем случае всё повторится. Эта гонка по кругу, сансара же здесь. «Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет». Да чтоб тебя!
Я с раздражением грохнул штангу на пол. Тренироваться уже расхотелось. Зачем, для кого? Ты обманул меня, дядюшка Шварц! Счастья нет даже здесь. Есть иллюзия, что вот-вот будет, но, сверкнув, длится секунду, а потом снова гонки во тьме.
Растерянный и злой, сел в машину, чувствуя, что лишился точки опоры. Привычный, удобно склеенный в уме мир рассыпался, уходил из-под ног. Всё суета, иллюзии, тлен. Это, сука, внутренний кризис! Срочно к Юльке, меня надо лечить. Практичный женский цинизм сейчас самое то. В нем жажда жизни. Желание, мотивы и смыслы мигом вернет.
Плюнув на план, поехал за Юлькой. Там разберемся, пусть будет экспромт. В конце концов, как-то ж мы встретились. Будущее уже сформировано. Надо быть спонтанным, если хочу, чтобы всё изменилось. Случайность не просчитать, если таковая вообще еще существует. А если нет, тогда всё равно.
Дверь не открыли, за ней громкий, одобрительный лай. Собаке надо гулять, значит, Юлька придет.
Сел на лавку, а не в машину. Ее поставил подальше, чтобы не злить. Вот, дескать, как и хотела.
«Вакула принес черевички, давай вместе жить». Не хватало прощения еще попросить. Кто на кого должен был злиться?
Ждать пришлось долго. Прохладный осенний вечер опускался на город. Тусклый свет фонарей пробивался сквозь сумерки, очерчивая силуэты прохожих, спешащих с работы домой. Дети на площадке еще орали, резвились, но их уже звали из окон. Бабульки с других лавок заинтересованно, демонстративно недовольно косились. «Еще один. И без цветов. К нашей шалаве опять пришли что ли?»
А вдруг Юлька вернется домой не одна? Морду кирпичом, сделаю вид, что не знаю? Не в драку же лезть. Хотя, возможно, она бы такой напор оценила. Трудно сказать, что у нее в голове. Глупую дерзость, наверно, простят. В женских глазах нельзя лишь выглядеть жалким.
Ну, а пока вдох и выдох. «Дыши и смотри». Освежающее течение в ноздрях холодного воздуха, тревогу, беспокойные и быстрые, как ласточки, мысли. Не гнать, не бороться с ними, а лишь наблюдать. Естественно и нормально, что они есть.
Вдали, на фоне гаснущей багряной зари, наконец, показались знакомые очертания ладной фигурки. Паника, жужжащий рой в голове. И облегчение, что Юлька одна. Хоть здесь подфартило.
Я вскочил и плотнее запахнул куртку, будто опасаясь, что зачастившее сердце увидят. Оно вот-вот пробьет грудь. Чего так боюсь? Даже таможня меня так не пугала.
Юлька замерла на мгновение, заметив, кто ее ждет. В ее глазах промелькнула растерянность, и это, как ни странно, меня успокоило. Возможно, ей даже страшнее. Как школьники, сука. Как в первый раз. Ну прямо как дети.
К сожалению, девушка быстро взяла себя в руки. Губы поджались в тонкую линию, в светлых глазах холодная сталь.
— Какого х… ты б… приперся⁈ — точно выплюнула Юлька это в меня.
— Да дура, б… ты! — столь же спонтанно выпалил я. Высокого слога от нас уже можно не ждать. — С собакой могу погулять. Хочешь, поесть ей куплю?
Казалось, на мгновение ее глаза потеплели. Уголки рта дернулись, но улыбку погасили, не дав толком вспыхнуть. Маска вернулась. Секундная уязвимость сменилась презрением, прячась за грубость:
— Вали нах… отсюда, му…к!
— Ладно, — нарочито отстраненно пожал я плечами. — Завтра приду. Хорошо?
Юлька не ответила и, пролетев мимо, громко хлопнула дверью. Я стоял, как оплёванный, чувствуя тонкий шлейф дорогих и очень хороших духов. Не бедствует, раз денег хватило. Видимо, спонсор у нее всё же есть.
В любом случае нарисовался я знатно. Бабульки язвительно хихикали, толкая друг дружку локтем. Похоже, что-то сделал не так. Но прийти с цветами и пригласить в ресторан было бы пошло. Ну, прямо как с пивом. Не та энергетика, схватка двух йокодзун. Пока вышло не очень. Так что делать теперь?
На следующий вечер я тщательно помыл машину и поставил к подъезду, как символ своего поражения. Возможно, Юльке хочется так. Не стыдно, поскольку я знаю, что будет, а вот она еще нет. Пусть играется, пока еще может. По сравнению с тем, как чудит Гейла сейчас, это цветочки. Можно простить.
Но этим вечером злобные старушки опять надо мной угорали. Жертву не приняли, снова холод в глазах. На этот раз Юлька молча ушла, а я искренне не понимал, чем мог так обидеть. Забил на три года? Так их с ней и провел! Правда, не здесь. И как объяснить?
На третий день я опустился до того, что пришел к ней с цветами. Пасть ниже некуда, но снова молчаливый игнор. И ладно бы Юльке противен, но так ведь нет! Раз Гейла с Кайем, это точно не так!
На четвертый день я отчаялся найти к ней подход. Системная, наверно, ошибка. Не суждено, больше у меня вариантов ведь нет. В будущем точно будем близки, но не факт, что в этой вот жизни. А пока не судьба, что придется принять. Тогда зачем это всё?
Ждать, когда пойдет
