в ночной клуб Золотая орхидея. Провела там несколько часов, потом пешком вернулась в Цитадель, — ответила я, заметив, как дёрнулся Павел. Сразу всё встало на свои места. Ян не мог заявиться на свою территорию, поэтому посетил клуб, принадлежащий венерийскому клану, который исторически сотрудничает с давинцами.
— В доме Потентата не обнаружены документы, подтверждающие ваши слова, — холодно заявила Антонина.
— Камеры были сломаны незадолго до вашего отбытия из дома. На последних кадрах видна чёрная фигура в маске. Вы могли вернуться назад и убить Потентата, — тотчас добавил Аверин, качая головой. — Улики против вас, сударыня. Что скажете в своё оправдание?
— Какой у меня мотив? — огрызнулась я. — Если бы Август желал мне зла, то уж точно не стал бы гулять со мной по набережной и предаваться воспоминаниям.
— Если предположить, что вы не так просты, как кажетесь, можно придумать массу мотивов, — вновь заявила Антонина, поправляя косу и переглядываясь с Авериным.
— Да ладно вам. Вы слишком высокого о ней мнения! — рассмеялся Павел. — Гляньте на эту соплячку. У неё кровь на губах не обсохла, чтобы лезть в наши дела.
— Можно посмотреть на неё как на продолжение чьей-то длинной лапки, — нараспев протянула Кристина, демонстративно процарапав стол, вызвав неприязнь на лице Елизаветы.
— Предположу, что доказательств у вас тоже нет, — спокойно произнёс Дарден, и я улыбнулась.
— Разве? — среагировал Аверин. — Впрочем, всё это несущественно. Показания мы получили. А до того обговорили, как будет вестись расследование. Выражаем благодарность Конгрегации за предоставление следователей. В данном деле важна беспристрастность.
— Если не думать, что и охотники могли в этом поучаствовать, — заметил Павел, подмигивая побагровевшему Севастьяну. — В конце концов, наш очаровательный дампир — бывшая охотница.
Вампиры горячо заспорили, а Севастьян встал и трижды ударил по столу, призывая к спокойствию. Сначала он разразился обличающей речью в мою сторону, вновь упомянув о недопустимости существования дампира. Вспомнил и о приказе на уничтожение моих родителей. Вновь предложил передать меня Конгрегации, указывая, что я ношу татуировку Коперника, а значит являюсь их собственностью.
Это вызвало возмущение со стороны всех вампиров. Чего у них было не отнять, так это отношения к своим. Даже подозревая меня в убийстве Потентата, они придерживались правила сохранения вампирской жизни, пока не будет доказано нарушение их законов.
Перебранка чуть было не свернула в сторону, Павел вновь предложил справиться с расследованием собственными силами, указывая на личную заинтересованность Севастьяна, на что последний ответил:
— Нет никаких доказательств, что мы причастны к этому делу. Мы отвергаем всякую связь с этой дампиршей. Наше желание забрать её связано с осквернением благородного титула охотника. Это исключительная ситуация, требующая серьёзного разбирательства. Однако, понимая ваше сопротивление, — его помощник Борис фыркнул на этих словах, показывая, что охотники догадываются, почему вампиры так не хотят, чтобы я оказалась в застенках Конгрегации, — мы предлагаем заключить Дарью Волкову под стражу до окончания расследования. Если её вина подтвердится — состоится суд.
Такого поворота я не ожидала. Предложение Севастьяна вынесли на голосование. Все вампиры, за исключением Дэна, проголосовали за. Так что вежливые охранники взяли меня под руки и проводили в камеру.
Опять камера. Да за что мне всё это?!
* * *
Снова оказавшись в клетке, я много думала. Не то, чтобы я прежде этим не занималась, но когда ты вновь и вновь наступаешь на одни и те же грабли, рано или поздно, начинаешь догадываться, что не судьба тебя на них наводит, а ты сам виноват в случившемся. Нужно быть умнее своих врагов. Нужно обзаводиться друзьями. Нужно планировать и просчитывать последствия своих поступков.
Если на меня с такой лёгкостью вешают такое преступление и никто не торопится вступиться, значит я удобный козёл отпущения. В конце концов, кто-то в том зале ответственен за смерть Потентата. Но я не исключаю, что виноват Ян. Жаль, что мне ничего неизвестно о способе убийства, кроме того, что все убеждены, что это сделал вампир.
Разумеется, после начала старения, вампир утрачивает свои возможности, угасая, как и любой старик, но, тем не менее, стоит задаться вопросом, кто на это пошёл. Кому хватило смелости? И как это было сделано? Неужели такая личность, как Потентат, жила без охраны?
Вот, что не укладывалось в голове. Как они прошли мимо его защитников? Даже я чувствовала присутствие других вампиров в доме Августа. Почему они ничего не заметили?
Вопросы роились в голове, отвлекая от очевидной реальности — мне крышка, если я ничего не придумаю. Слишком многим выгодна его смерть. Сейчас, в минуту безвременья, на первый план вышла Елизавета. Она заполучила титул преПотентат. Ограниченная власть, которую можно развить до полноценной. Не удивлюсь, если она сейчас заключает новые альянсы, коалиции и сделки, чтобы получить это место в обход Офортоса. Тот не может в лоб поставил своего ставленника, если, конечно, это не сама Елизавета.
Я понятия не имела, как выпутаться из этой истории. Будучи под замком, я не могла собирать доказательства своей невиновности. Остаётся надеяться, что Дарден сумеет придумать, как меня вытащить.
Опять.
Осознание, что моя свобода зависит от него… просто убивает.
* * *
Меня разбудил звук отпираемой двери. На пороге показалось два охотника в строгой чёрной форме с шокерами. Они вежливо посоветовали мне быть смирной и пойти за ними. Потянувшись, чтобы размяться, как перед борьбой, я отправилась за ними. Пускай расследованием занимаются охотники, но дело ведётся на вампирской территории, значит просто так казнить меня не получится. Будет суд и голосование.
Меня отвели в комнату для допроса. От щедрот там даже стоял кувшин с холодной кровью, который я с удовольствием осушила. Комната ничем не отличалась от аналогичных. Не было зеркальных стен, не было видеонаблюдения. Обычный металлический стол и скрипучие стулья. Никаких решёток, окон, за исключением вентиляции, которая не справлялась с духотой.
Моё ожидание закончилось почти сразу, как я допила кровь и сыто облокотилась на стул. Открылась дверь, в комнату зашли следователи. И уж лучше бы я их не видела, так как моим первым желанием было впиться в лицо одного из них.
Заносчивому красавчику с очаровательной ямочкой на подбородке и голубыми глазами под сенью густых белёсых бровей. Раньше я сходила с ума от его мышц, от формы челюсти, от того, как ходил кадык, когда он говорил. А когда подтягивался — даже поджилки тряслись, и хотелось потереться о его кожу, вдыхая запах его пота.
Я была влюблена как кошка. Просто поглощена этим сногсшибательным чувством, что ничего не видела и не слышала. Он был как олимпийский
