атаковал крупными силами, было чрезвычайно сложно. Противник, поддержанный пикирующими бомбардировщиками, прорвал нашу оборону в районе Ясной Поляны и на следующий день вышел к пригороду Тулы. Используя численное и техническое превосходство, Гудериан попытался с ходу овладеть Тулой. Но, встретив решительное сопротивление, вынужден был отойти.
Противник подтягивал к Туле свежие войска и продолжал атаки. Гитлеровская пехота при поддержке сотни танков восемь раз наступала на город. Но Тула выстояла! Однажды немцы предприняли психическую атаку ночью. Пехота наступала при поддержке танков с зажжёнными фарами. Но и на этот раз враг был отбит. После неудачи овладеть городом в лобовой атаке немцы приступили к его окружению.
Гудериан считал вопрос о взятии Тулы, а затем и Москвы решённым. Он хвастливо заявил: «Если даже у меня останется только один танк, я обязательно въеду на нём на Красную площадь». Немецкое радио уже передавало победные марши, а печать Геббельса под широковещательными заголовками сообщала: «Путь на Москву с юга открыт! Московское шоссе в наших руках! Московское небо — немецкое небо!»
Вскоре город был почти полностью окружён. Но Тула продолжала сражаться.
Через несколько дней удалось очистить от немцев шоссе Москва — Тула. Известие об успехе боёв на Московском шоссе воодушевило туляков и оборонявшие город войска. В борьбе за Тулу наступил переломный момент.
Вера в захват Москвы была потеряна.
Отвечая будущим исказителям истории, ищущим оправдания разгрому немецких войск под Москвой, Г.К. Жуков утверждал: «Нет! Не дождь и снег остановили фашистские войска под Москвой. Более чем миллионная группировка отборных гитлеровских войск разбилась о железную стойкость, мужество и героизм советских войск, за спиной которых был их народ, столица, Родина».
Обескровленная активной обороной советских войск, группа армий «Центр» в первых числах декабря была вынуждена сама перейти к обороне. Этим завершился наиболее трудный для нас оборонительный период битвы под Москвой. В течение двадцатидневного второго наступления на Москву фашисты потеряли сто пятьдесят тысяч убитыми и ранеными.
Клаус Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» пишет: «С помощью быстро предпринятых контрмер русским удалось приостановить продвижение основных сил 24‐го танкового корпуса и нанести ему такие большие потери, что Гудериан писал по этому поводу: «Тяжелые бои постепенно оказали свое воздействие на наших офицеров и солдат… И это было не физическое, а душевное потрясение, которое нельзя было не заметить. И то, что наши лучшие офицеры в результате последних боёв были так сильно подавлены, было поразительным».
29 ноября 1941 года рейхсминистр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт откровенно высказал Гитлеру: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна».
Контрнаступление советских войск под Москвой
Идея контрнаступления под Москвой возникла в Ставке Верховного главнокомандования ещё в начале ноября. Но из-за нового немецкого наступления его до времени пришлось отложить. «Лишь в конце ноября, — пишет Василевский, — когда противник исчерпал свои наступательные возможности, его ударные группировки оказались растянутыми на широком фронте и он не успел закрепиться на достигнутых рубежах, Ставка возвратилась к идее контрнаступления… Генеральный штаб во главе с Б.М. Шапошниковым возвратился в Москву ещё в 20 числах ноября и тут же включился в работу по подготовке контрнаступления».
Контрнаступление под Москвой стало возможным также в результате успешных наступательных действий на тихвинском и ростовском направлениях, которые сковали значительные силы противника. Это были наши первые успешные наступательные операции, приведшие к освобождению крупных городов.
О наступательном плане, разработанном в Генеральном штабе, рассказал в своих воспоминаниях Сергей Матвеевич Штеменко: «Сначала было намечено нанести удары по тихвинской и ростовской (на Дону) группировкам противника; после их разгрома, сковав врага на северо-западном и южном направлениях, решено было перейти в контрнаступление на западном направлении — под Москвой.
С 12 ноября началось наступление под Тихвином, и к 7 декабря позиции противника там были прорваны. На юге 29 ноября советские войска освободили Ростов. А 5–6 декабря началось контрнаступление наших войск под Москвой.
Противник не ожидал ничего подобного. Как выяснилось позже, он не обнаружил сосредоточения двух новых армий севернее Москвы. И, конечно, заплатил за это чрезвычайно дорого».
* * *
Основная роль в контрнаступлении отводилась Западному фронту, который при взаимодействии с Калининским и Юго-Западным фронтами должен был разгромить ударные группировки врага, стремившиеся охватить Москву с севера и юга.
По распоряжению Ставки Верховного главнокомандования 1‐я ударная армия вошла в состав Западного фронта и первая начала наступательные действия. Командующий 1‐й ударной армией генерал В.И. Кузнецов в «Воспоминании о Московской битве» писал: «С утра 2 декабря войска армии приступили к нанесению контрудара. Начались ожесточённые бои. Имея перед собой 14‐ю моторизованную, 1, 6, 7‐ю танковые и 23‐ю пехотную дивизии, части армии, ведя бои днём и ночью, медленно продвигались в западном направлении. Ряд населённых пунктов по нескольку раз переходил из рук в руки. Атаки 44‐й и 50‐й бригад на Яхрому были отбиты противником».
5 декабря штаб армии получил приказ командующего фронтом о переходе войск Западного фронта в контрнаступление. Первой ударной армии ставилась задача овладеть районом Фёдоровки и выйти на рубеж Клин — Солнечногорск. «С трудом ломая упорное сопротивление врага, войска армии при содействии авиации Московской зоны ПВО овладели Яхромой и Фёдоровкой».
Общее контрнаступление Западного фронта началось 6 декабря 1941 года. Войска фронта двинулись вперёд на Калинин и Елец. Развернулось грандиозное Московское наступательное сражение.
В первый день наступления войска Калининского фронта вклинились в передний край обороны противника, но опрокинуть врага не смогли. Лишь после десятидневных упорных боёв начали продвигаться вперёд. Это произошло после того, как правое крыло Западного фронта разгромило немецкую группировку в районе Рогачево — Солнечногорск и обошло Клин.
Вскоре кольцо вокруг Клина и оборонявших его частей противника замкнулось. Это был первый случай с начала Великой Отечественной войны окружения немецких войск. До этого немецким войскам удавалось выходить из сложного положения. Чтобы избежать ненужных потерь при атаке города, командование армии направило к коменданту Клина парламентёров с предложением сдать город без боя. Но он ответил письменным отказом.
«По возвращении парламентёров войска армии, — пишет командующий 1‐й ударной армии Кузнецов, — предназначенные для атаки, перешли под покровом темноты в наступление и ворвались в город с юга… Не приняв уличного боя, противник начал спешный отход по дороге Клин — Высоковск…
После овладения Клином войска 1‐й армии… продолжали наступать на запад и 20–21 декабря вышли к рубежу реки Ламы. Недостаток танков и артиллерии, особенно крупных калибров, утомлённость войск и значительные потери в людях, понесённые в предшествовавших боях, снизили наступательные возможности армии, в результате чего бои на реке Ламе приняли затяжной характер. И только создание в полосе 20‐й армии сильной ударной группировки со значительным количеством танков и артиллерии и усиление 1‐й армии артиллерией калибра
