Роман, заводит с ней разговор.
— Да, Мия нлавиться тут, — весело отвечает дочка.
— Отлично, я рад.
— Дядя, я буду туда! — дочка показывает на дверь, ведущую в кабину пилота.
Замечаю, как хмурится Роман. Он каждый раз так реагирует, когда дочка его дядей называет.
— Хм… Хорошо. Только у меня есть условие, если согласишься на него, мы туда пойдём. Хорошо?
— Аха!
Нетерпеливо отвечает доча и хлопает в ладошки.
— Тогда, я хочу, чтобы ты меня называла папой.
Я тут же бросаю на него испепеляющий взгляд. Он это чувствует, знает, но игнорирует.
— Ти буда моим папой?
— Я бы очень хотел быть твоим папой, если ты разрешишь. Разрешишь же, а, малышка?
В этот момент у меня сердце чуть не разорвалось. Я конечно зла на него и где-то даже ненавижу за прошлое, но лишать его и дочку быть друг у друга я не имею права. Поэтому решаю не вмешиваться.
Дочка застеснялась и повернулась ко мне. Смотрит долго и смущенно улыбается. Я знаю эту улыбку, она хочет, хочет его принять.
Она до этого часто спрашивала у меня, где папа, а я вечно отвечала, что он на работе, далеко от нас.
— Мама, можьна? Можьна, дядя буда моим папой? Можьна?
Я перевела взгляд на Романа, он спокойно смотрел на меня. Не давил взглядом и не заставлял меня надавить на дочь. Он хотел, чтобы она его приняла добровольно.
— Дочь, — забрала её у него и села в кресло.
Погладила её волосы и, вдохнув её запах, крепко поцеловала в щёчку.
— Помнишь, я тебе рассказывала, что твой папа очень занят и очень много работает?
Дочка внимательно слушала меня и кивала. А я на себе ловлю взгляд Романа, каждой клеточкой сейчас ощущаю его обжигающий взгляд.
— Так вот, дядя Рома на самом деле твой папа, и он закончил работать там, в далекой Америке, и вернулся к тебе. Он… Он тебя очень сильно любит и больше не уедет, не оставит тебя так надолго…
Слова давались очень тяжело. И на слове "любит" у меня дрогнул голос, и я чуть не расплакалась.
Она посмотрела на Романа и, смущаясь, зарылась мне в волосы, обняла крепко и больше не смотрела на Рому. Тот нахмурился, решив, что это плохой знак, и Мия не принимает его.
— Она стесняется, — объяснила я ему, на что Рома сильно удивился, подняв брови. — Подожди ещё немного, ей нужно время, чтобы привыкнуть к тебе и к новости, что ты её папа. Она… ждала тебя.
Он растеряно кивнул. Видимо, мои слова для него стали неожиданностью. И он не знал, как реагировать и что делать с той новостью, которую получил. Мы расселись по местам: я с Мией на одной стороне, а Роман — напротив нас. Задумчиво рассматривал дочку, пока та спокойна спала на моих коленках.
— Значит, ты ей сказала, что я уехал работать?!
— Да, — тихо ответила.
Он снова замолчал.
— Возможно, ты не поверишь, но я её действительно очень сильно полюбил. Впервые когда увидел её, чуть не задохнулся. Так сильно похожа на тебя, ту, которую я впустил в своё сердце… — на этих словах он замолкает и делает паузу. Прожигает меня пронзающим взглядом, полным разочарования. — Она меня ещё не принимает, но мне достаточно того, что она рядом. Каждый раз, когда вижу её, моё сердце наполняется любовью и нежностью. Ты себе не представляешь, как я завидую тебе. Хочу, чтобы она так же обнимала и тянулась ко мне.
Я не выдерживаю его признания и откровения. Отвожу глаза к иллюминатору и вытираю проступившие слёзы.
— Тогда, тебе придётся действительно много работать, потому что твоей дочери понравилось жить красиво, и она оставила все детские платья, которые ты нам привёз домой.
Рома рассмеялся, и я тоже. Мы впервые обменялись теплыми взглядами, без ненависти и боли. Он сглотнул и перевёл глаза на дочку.
— У неё будет всё, что она захочет.
Глава 40
Рома привёз нас на свою квартиру, ту самую, где мы с ним были в первый раз. Мне вдруг стало неловко и волнительно, особенно когда мы одновременно посмотрели на кровать, а потом друг на друга, но я сделала вид, что ничего не вспомнила и не понимаю. А он загадочно улыбнулся и кивнул несколько раз, будто говоря «будь по твоему». В итоге он нас оставил, сказав, что ему надо какое-то дело решить, и сразу же вернется за нами.
На само мероприятие мы приезжаем с опозданием. Хотя мы с дочкой были готовы в назначенное время.
Так не хочется выходить из машины и тем более идти туда. Начинаю волноваться, из-за чего руки немеют, и кончики пальцев мёрзнут. Это моя нормальная реакция, когда я волнуюсь.
Дочка же наоборот, только и рада куда-то пойти. Каждую минуту спрашивает у нас с Романом:
— Уже фсё? Мы плиехали?
В голове хаос. Я кажется не готова сегодня встретиться с ними. Виски сдавливает, и я хмурюсь прижимая пальцы к вискам.
— Всё будет хорошо! — Рома берёт мою руку в свою и сжимает.
Этот жест не остаётся без внимания дочери. Вырывает мою руку и строго говорит своему отцу:
— Мама — моя!
Хмурится и пытается делать грозное лицо, чтобы напугать отца.
Тот подыгрывает ей. Поднимает руки и переигрывает ситуацию в свою сторону.
— Принцесса моя, помнишь, ты согласилась быть моей дочкой?
Дочка долго думает, вспоминая, потом кивает.
— Дя.
— Ну вот, тогда если мама — твоя, а ты — моя, получается, что твоя мама теперь тоже принадлежит мне. То есть я хотел сказать, что твоя мама скоро станет моей женой. И мы станем настоящей семьёй. Поэтому я теперь могу держать твою маму за руку. Ты же не будешь теперь против?
Я закатываю глаза, вот же хитрый лис.
Мия снова думает некоторое время и соглашается с отцом. Тот решает проверить, поняла ли дочка его, и специально берёт меня снова за руку. Мы с Ромой наблюдаем за ней. Проходит секунда, две, и малышка тут же не выдерживает и кладёт свою ручку сверху наших.
Мы с Ромой переглядываемся и тихо смеёмся, стараясь не шуметь и не задеть дочку нашей реакцией.
— Помни, всё будет хорошо. Я никому не дам вас в обиду и не буду отходить от вас. Только… — делает паузу, а потом раздражённо предупреждает, — я не хочу видеть тебя рядом с Рамилем, ты меня поняла?!
— Хорошо, — тихо отвечаю, погасив обиду.
Мы заходим в шикарный зал, где уже рассажены все гости. Играет национальная
