вот синяка вряд ли получится избежать. Надо было сразу холодное попробовать приложить.
Было еще и опасение, что данная часть лица может припухнуть. Совсем караул будет. Только девочку расстраивать окончательно не стал. Тем более, что и обойтись может. Всё зависит от того, на сколько…
— Не поможет, ударил очень сильно, — ворвалась в его размышления Лерочка. Глянув на своего нежданного спасителя через зеркало, поинтересовалась, выдерживая взгляд, — Вот скажите, почему вы, мужики, сразу по лицу бьете?
— Боюсь, не смогу ответить, потому что я женщин не бью. Даже если очень сильно просят, — добавил он, выбрасывая в мусор использованную салфетку. Оглянувшись, с тенью иронии (не смотря на не самое приятное происшествие), ситуация слегка забавляла, поинтересовался, — Чай ждать?
— А вы действительно…
Растерянность Лерочки позабавила. Да, он относился к ней не как к коллеге, а… К такому, взрослому ребенку, которого крайне сложно воспринимать всерьез.
— Я действительно хочу выпить с вами чаю, — заверил Константинов, оглядываясь, возможно, в поисках чашек. — Вас что-то смущает? — впрочем, его самого слегка смущало принятое решение. Девочка не билась в истерике. Первая помощь оказана. Долг порядочного мужчины исполнен в полном объеме, можно отправляться восвояси. Вместо этого продолжал играть с огнем, создавая определенного рода проблемы и для себя! — Лер, несколько дней назад вы сами пришли ко мне в номер, по сути, простите, скажу, как есть, предложив себя. А сейчас залились краской смущения.
Интерес… Опасная игра… Давно не щекотал себе нервы? Или — Ларочки мало? С одной бы проблемой (жену в расчет не брал) разобраться…
— Несколько дней назад вы ясно дали понять, на сколько я глупо себя повела, — совершенно спокойно произнесла Валерия, выставляя на столик чашки. — Я хорошая ученица.
Хорошая… С трудом удержался от соблазна высказаться на данный счет. Судя по происходящему на съёмочной площадке — далеко не лучшая. И хорошая — где-то так, на троечку. Каждую сцену по полочкам раскладывать приходилось.
— Лера, мы все совершаем ошибки, — озвучил совершенно другую мысль, постаравшись избежать резкости в тоне. — Порой выдаем желаемое за действительное.
— Камень в мой огород? — и, словно испугавшись возможного ответа с его стороны, не дожидаясь того, неожиданно спросила, — А можно вопрос?
Что её могло заинтересовать? Оставив на столике открытую коробку конфет, и передвинув тот ближе к постели, сам сел в кресло, кивнув:
— Спрашивайте, если это не касается моей личной жизни… — вот о той говорить был не настроен. И не только с Лерочкой.
— Вашего друга, — раскладывая чайные пакетики и заливая те кипятком, продолжала Валерия.
— Не спрашиваю, которого, — а вот сейчас оказался в напряжении. И, тем не менее, утвердительно кивнул, разрешив, — Давайте, что вас интересует?
— Вас нисколько не удивило увиденное, — и данный факт её, определенно, смущал. — Как вы можете общаться с человеком, который…
Интересно, женщина всегда во всем ищет логическое объяснение? Как он мог общаться… Да — нормально! Жизнь Сашникова его не касалась никаким боком. До определенного момента. А теперь предпочитал держать того в поле видимости. Так сложилось. Только причину, опять же, озвучивать не собирался.
— Здесь два момента, — перебил Алексей свою очаровательную собеседницу. — С Сашниковым мы, действительно, общаемся достаточно близко, можно сказать — по-дружески, — отрицать очевидного смысла не видел. — Но до настоящей дружбы, с полным доверием, далеко. Дело в том, Лера, что врагов не только надо знать в лицо, но и некоторых держать на коротком поводке, — выдал он совершенно неожиданно, приведя Валерию в откровенное недоумение.
— Боюсь услышать второй… — проговорила она медленно, присаживаясь на край постели и дотягиваясь до конфет.
— Второй — мне известны некоторые его наклонности сексуальной жизни, — догадываясь, что сейчас может смутить свою молоденькую собеседницу откровением, тем не менее никаких синонимов (вот и правила русского языка вспомнились, кризис полный…) подбирать не стал. — Но точно знаю, что там с партнершами обоюдка, либо близко к ней. Но без крайне жесткого насилия — точно. По крайней мере было до сих пор. Что касается его выходки сегодня… — собственные подозрения относительно произошедшего озвучивать не собирался, считая, что пугать девочку ни к чему. — Говорил уже, еще раз повторяю, я насилия над женщиной не приемлю. Ни в каком виде. Если женщина дает явный посыл своего нежелания…
— Да вы и посыл желания не воспринимаете, — не удержавшись, съязвила Валерия, делая небольшой глоток чая из своей чашки.
Константинов не сдержал усмешки. Девочка отступать, кажется, не собиралась. И если вот об этом хотя бы просто догадывается Лариса… Вопросы отпадали сами по себе. Правда, оставались другого плана…
— Лера, вы замечательная девушка, молодая женщина, как вам больше нравится, — вот тут постоянно самого себя поправлял. Почему-то определение «девушка», Вешник, как успел заметить, воспринимала достаточно болезненно. — Но дальше площадки наши отношения не пойдут, — добавил он достаточно жестко. — Надеюсь, никаких инцидентов вроде сегодняшних, больше не будет, — совершенно неожиданно признавшись, — Тут и мой недосмотр. Не подумал я как-то о гремучем тандеме. Ладно, разберемся, в обиду вас точно не дам.
— Алексей Петрович, не надо.
— Надо, Лера. Обязательно надо, — возразил он со ставшей для него привычной за последний год жесткостью. — Таких людей необходимо ставить на место. Если, конечно, вы не намерены написать заявление в полицию на попытку изнасилования.
— Вот это точно нет, — решительно прозвучал её ответ.
Минута полной тишины. Пострадать она — не пострадал. Испугалась — да. Возможно сильно. Хотя бы за это человек, если последнее определение применимо к определенной личности, должен ответить.
— Чего испугались? — не удержался Константинов от вопроса.
— Очередного тотального контроля, — перехватив слегка недоумевающий взгляд своего неожиданного на сегодня гостя, пояснила, — Папа меня все ребенком считает. Опекает и охраняет. Всё хотел и здесь ко мне охрану приставить. Говорит, ему внуки нужны, а не труп единственной дочери. Узнает, что… — смолкнув, тихо закончила, — Проходу вообще не даст. А я не хочу всю жизнь в золотой клетке провести…
— Кто-то о такой мечтает, — проворчал Константинов, задумчиво наблюдая за тем, как очаровательное создание надкусывает конфету…
И снова мысли, от которых самое время — под холодный, желательно даже — ледяной, душ. Не переусердствовать бы. С душем. Здоровье не позволяет слишком увлекаться. Как-то мужская сила совсем не мешает. Вот только в
