в иную реальность. Этого нельзя было допустить. Правда сначала надо найти сам инъектор. Вполне вероятно, что рюкзачок тот давно утилизировали в целях безопасности.
– А вообще-то, если честно, не особенно верится, что такое может быть, – сказала Глен. – Вдруг японец просто свихнулся.
– И мы вместе с ним…
– Черт его знает. Я все пытаюсь представить, как это происходит… Получается, что через несколько десятков лет в каком-то другом измерении такие же люди на точно такой же Земле научатся управлять информационными потоками мироздания. И обнаружат, что развитие Вселенной циклично и что этот цикл уже не первый. Кроме того, выяснится, что в прошлом цикле они сами создали еще три параллельных мира и заранее подправили их информационные потоки, дабы те в следующем цикле не смогли составить им конкуренцию. Потом Киршу, Хосимото и другим бедолагам сообщат: ребята, оказывается, между предыдущим рождением и гибелью всего сущего мы прописали вас в прошлое этих миров, давайте-ка, посмотрим, как вы там жили и что делали… Бред!
– Не ломай мозги раньше времени. Добудем инъектор – прижмем узкоглазого к стенке. Пусть объяснит все популярно, должен ведь найтись какой-то выход.
– Выход? Ну уж нет! Теперь я не только хочу спасти свою задницу. Я желаю отомстить!
– Кому?
– Этим, которые нас так подставили.
– То есть устроить неприятности тому миру, который Хосимото называл основным?
– Да, – решительно кивнула Глен. – Что они себе позволяют!
– Но ведь в том мире, по идее, существуем и мы с тобой, – напомнил Вадим. – Копию-то с него лепили…
Глен надолго задумалась.
– Возможно, каждый из нас там по-своему счастлив, – грустно произнесла она.
– Еще раз предлагаю не вдаваться в тонкости, а то и психиатр не поможет, – скривился Вадим. – Нам надо выжить здесь. Все. Точка.
– А зачем?
– О-па! – Краснов затормозил. – Садись за руль и не отвлекайся, пожалуйста, от дороги.
Так, сменяя друг друга, они за трое суток добрались до Военной Базы. Изматывающее путешествие. Но обошлось без лишних приключений, и на том спасибо.
Было раннее утро, когда джип вырулил на финишную прямую. Глен дремала в пассажирском кресле, подтянув колени к самому подбородку.
Еще издали Вадим заметил неладное – главные ворота были распахнуты настежь. Внутри караульной будки, навалившись на пульт, лежал человек. Больше ни одной живой души поблизости не наблюдалось.
Вадим въехал на территорию, растолкал Глен. Она долго моргала, вертя головой в разные стороны. Когда ее лицо приобрело осмысленное выражение, он сказал:
– Пойду посмотрю, что с ним.
Глен поспешно кивнула и вытащила пистолет.
– Стрелять на поражение только в крайнем случае, – напомнил ей Вадим.
Еще раз внимательно осмотревшись, он вылез из машины. Дверь в караулку оказалась не заперта. У солдата была прострелена грудь. Краснов узнал его – один из тех, что приходили вместе с сержантом «завоевывать» женские тела.
– Мертв, – коротко бросил Вадим, усаживаясь обратно в кабину.
Джип медленно покатился к центральному шлюзу. Конечно, машину лучше было оставить на контрольно-пропускном пункте. Любой случайный выстрел мог превратить ее в факел, но и идти три километра пешком представлялось не менее опасным.
Двухэтажные корпуса пустующих казарм, ангары с техникой, складские помещения, плац с тонкой иглой флагштока – все это выглядело теперь каким-то ненастоящим, неправильным, словно и впрямь было впопыхах скопировано с картины Великого Творца и, как любая копия, не могло претендовать на ценность оригинала.
Вкопанный в землю цилиндр шлюза имел жалкий вид – искореженные броневые плиты, оплавленный закопченный металл. У входа выжженная мощным импульсом глубокая воронка. Поодаль валялись два сильно обгоревших трупа. Черные ребристые подошвы армейских ботинок торчали над желто-серой бетонкой, будто просились забрать их из этого кошмара. Дескать, мы почти целы, мы еще послужим!
Но самое главное заключалось в том, что шлюз был открыт, и Вадим не знал, радоваться этому или нет. На Базу явно пытался проникнуть кто-то посторонний, но вот проник ли? И если да, то как такой неожиданный поворот повлияет на решение поставленной задачи?
Загнав джип в тень ближайшего к шлюзу здания, Краснов медлил. Он заметил, что даже мыслить стал как-то по-военному. В голове вертелись скупые рубленые, в большинстве своем бессмысленные фразы, надерганные памятью из киношных боевиков.
На доступной взгляду прилегающей территории ничего не происходило.
– Надо идти, – сказала Глен.
– Да. Посиди тут. Я быстро.
– Я с тобой!
– Нельзя бросать машину, – нахмурился Вадим.
– А меня бросать можно?
– Там опасно.
– Здесь тоже.
– Ладно, идем. Держись чуть сзади. Будь внимательна.
– Сам не засни, – огрызнулась Глен.
Покинув кабину и держа оружие наготове, они медленно приблизились к створу шлюза. Из темноты удушливо пахнуло горелой резиной. Обе камеры предварительной санобработки были фактически уничтожены, а следовательно, нарушена и герметичность первого контура убежища. Мимо развороченных переборок они с трудом протиснулись в главный коридор. Глаза потихоньку адаптировались к полумраку.
Дежурное освещение было выключено, лишь в правом крыле светились матовые перегородки медицинского бокса. Именно там недавно отлеживался контуженый господин Хосимото, а значит, могли находиться и его вещи.
Стараясь перемещаться по возможности бесшумно, Вадим подкрался к двери бокса. Глен не отставала. Ближняя створка, сорванная с направляющих, висела на одном честном слове. На белом пластике отчетливо выделялись черные подтеки и отпечатки ладоней. Это могло быть все что угодно, в темноте не разглядишь. Но Вадим не сомневался, что перед ним кровавые следы чьей-то агонии. Он замер, не зная как поступить, и тут же услышал тяжелое прерывистое дыхание. В боксе кто-то был!
Вадим обернулся, сделал круглые глаза и жестом подозвал Глен. Она приблизилась и понимающе кивнула. Не было никакой уверенности в том, что их вылазка осталась незамеченной. Очень велики были шансы нарваться на смертельный импульс.
Краснов пнул дверь и отскочил в сторону. Потеряв опору, она с пугающим грохотом рухнула в проход. Выстрелов не последовало. Их не удостоили даже окрика или угрозы. Ободренный этим обстоятельством, Вадим заглянул внутрь. Он был готов отпрянуть в ту же секунду, но ничего опасного не увидел и решительно шагнул за перегородку.
Здесь горел тусклый свет. На операционном столе лежал человек, его глаза закатились. Он часто дышал, судорожно прижимая к левому боку окровавленный бинтовой тампон.
Глен вошла следом.
– Кажется, его звали Редж, – сказала она, разглядывая раненого солдата.
Услышав свое имя, тот вздрогнул, несколько раз моргнул. В искаженном болью взгляде появилась какая-то осмысленность.
– Помогите, – облизывая губы, просипел он.
Глен порылась в шкафчике, нашла ампулы с обезболивающим препаратом и набрала шприц. Более квалифицированную помощь они оказать не могли. Тем временем Вадим тщательно обыскал комнату. Никаких следов рюкзака Хосимото он не обнаружил. Глен приготовилась сделать укол. Раненый жадно следил за ее манипуляциями. Понимал ли он, что уже обречен? Впрочем, как и весь этот мир, обреченный на мучительную агонию теми, кто посчитал, что его страдания вполне умеренная плата за их вселенские амбиции.
– Стой! – отстранив Глен, Вадим склонился над Реджем. – Неделю назад вы нашли полумертвого японца. У него был рюкзак. Где он?
– Я не знаю, – выдохнул раненый, с мольбой глядя на шприц. – Им занимался Грег…
– Подумай. Где он может быть?
– На нижнем ярусе… в лаборатории…
– Еще?
– На складе… или в утилизаторе… прошу вас…
Глен нащупала вену, но Вадим опять помешал ей.
– Кто напал на Базу? – спросил он.
– Никто… мы сами…
– Как сами?
– Зря пристрелили лейтенанта… начался бардак… всем насрать… сержант накосил травки… каждый сам за себя… прошу вас… укол…
– Еще кто-то выжил?
– Нет… все мертвы…
Глен оттолкнула Вадима и сделала инъекцию.
Несколько секунд Редж отрывисто дышал, потом его лицо разгладилось, даже как-то посветлело, и он затих. В остекленевших глазах возникло изумление, будто перед самым концом ему открылась правда о бессмысленной природе вещей.
– Он держался, пока был в шоке, – жестко произнес Вадим. – Ты прикончила его.
– Нет, – тихо возразила Глен, – я спасла его…
– Проверь аурометр!
