всем телом и вытянулся, положив голову на подушки, сложенные стопкой позади него. Он закрыл глаза и сложил руки на груди.
— Эй, Зеб.
Он открыл один глаз и посмотрел на нее.
— Ничего, если я немного поиграю с этим парнем? — oна полезла в свою сумку и достала большой охотничий нож. — Мне скучно.
Он пожал плечами.
— Можешь немного порезать его. Но пока не убивай.
Джули усмехнулась.
— Круто.
Она отвернулась от Зеба и посмотрела на мужчину, привязанного к одному из двух металлических стульев, стоявших в комнате. Нижняя часть его лица была обмотана серебристой лентой. Это было сделано для того, чтобы во рту не торчал кляп. Его глаза расширились, а ноздри раздулись, когда он увидел большой нож. Из его глаз потекли слезы, и он начал дрожать. Она не могла винить его. За ночь она довольно часто использовала лезвие против него. Он был обнажен по пояс. Его торс представлял собой дорожную карту из красных и розовых линий. Красные линии были открытыми, все еще кровоточащими ранами. Розовые полосы — это места, где она порезала его, а затем подожгла зажигалкой.
Она подошла к нему и приложила кончик лезвия к синяку и припухлости на его коже прямо под левым глазом.
— Привет, Рональд. Я скучала по тебе. Прости, что нас так долго не было.
Рональд захныкал.
— У тебя есть выбор. Мне порезать тебя? Или еще немного поколотить телефонной книгой?
Рональд посмотрел на нее глазами, полными слез. У него был такой вид, словно он хотел, чтобы его страдания прекратились.
Пока нет, Ронни. Так жаль.
Она положила нож и сумку от "Гуччи" на столик у окна и взяла в руки телефонную книгу. Ей понравилась тяжесть книги в руках. Она взяла ее обеими руками и снова встала перед Рональдом.
Его налитые кровью глаза, казалось, умоляли ее.
Сжалься. Пожалуйста-пожалуйста, сжалься…
Она подняла книгу над головой и взмахнула ею со всей силы, на которую была способна, ударив ею мужчину по лицу и резко повернув его голову в другую сторону. Последовавший за этим удар наотмашь был столь же сокрушительным. Мужчина задыхался и всхлипывал сквозь кляп. Слезы крупными каплями катились у него из глаз, заливая его большой живот. Он безостановочно дрожал всем телом. Джули с минуту наблюдала за ним, наслаждаясь его страданиями. Затем она снова подняла книгу и ударила его по лицу еще четыре раза подряд.
Она уронила книгу и подняла нож.
— Ух ты, это было весело. Это был настоящий кайф. Но, знаешь что? У меня устали руки.
Рональд снова уставился на нож.
Джули улыбнулась.
— Передай привет мистеру Остроухому.
Она ткнула ножом в зияющую дыру на месте его правого уха. Рональд закричал из-за кляпа, но кляп и скотч эффективно заглушили звук. Джули еще раз провела лезвием по внутренней стороне раны и рассмеялась, глядя, как он тщетно пытается освободиться от пут.
Это было слишком весело.
— Тебе нужно остановиться. Он умрет.
Джулия вытащила нож из уха мужчины и повернулась к Зебу.
— Да? Ну… Я хочу убить его прямо сейчас. Я не убивалa уже два дня.
Зеб усмехнулся.
— Ты говоришь как наркоман, жаждущий принять дозу.
Джули рассмеялась.
— Да. Ты прав. Я определенно подсела на это дерьмо, — oна начала расхаживать по комнате, неохотно отступая на время. — Четыре человека, Зеб. Не считая Клайда. Я прикончила четырех невинных ублюдков. И знаешь что? Этого явно недостаточно. Я хочу еще, еще, еще, — oна перестала расхаживать по комнате и уставилась на Зеба. — Сколько людей ты убил?
— Даже не могу предположить, девочка.
— Больше десяти?
Он просто улыбнулся.
— Точно. Чудовищная недооценка. Больше… пятидесяти?
Он продолжал улыбаться.
— Срань господня, Зеб. Больше… сотни?
Он пожал плечами.
— Давным-давно сбился со счета. Но… возможно.
Она усмехнулась.
— Это потрясающе. Я хочу…
Выстрел заставил ее вскрикнуть и выронить нож. Она испуганно втянула воздух и резко обернулась, а Зеб быстро сел. Она сразу увидела дыру в двери. Еще один выстрел сорвал с двери запорный механизм. Затем в комнату ворвалась пара из "Терселa". Та, что выглядела как девушка-самоубийца, вошла первой. У нее был пистолет. Парень последовал за ней по пятам и пинком захлопнул дверь.
Зеб зарычал и прыгнул с кровати на девушку. Джули подумала, что он заберет у нее пистолет и приставит его к ее горлу. Он был смертельно быстр. Она видела более чем достаточно доказательств этого. Но девушка почему-то оказалась еще быстрее. Она вскинула пистолет и прицелилась быстрее, чем это было в человеческих силах. Она трижды быстро нажала на курок, и каждая пуля попала Зебу примерно в середину груди. Он тяжело упал, ударившись об пол, как о гранитную плиту, с громким стуком, от которого застучали зубы.
Джули наклонилась, чтобы поднять нож.
Девушка направила на нее пистолет.
— Не надо.
Джули выпрямилась.
— Ладно.
Пришло время переоценки. Зеб исчез из поля зрения. Нельзя получить три пули в грудь и встать на ноги. Что, в общем-то, было отстойно. Он ей не очень нравился. И он оставался жутким, несмотря на все эти выходки с трупом и все такое. Но за неделю, что они провели вместе, она как бы… привязалась к нему. Он позволил ей преодолеть барьер, на преодоление которого в противном случае у нее ушли бы годы, если бы это вообще было возможно. Ей нравилось убивать, и она никогда не хотела отказываться от этого. Лучше бы она сама умерла, чем сдалась. Но если эти ублюдки были копами, у нее не было выбора. Мужчина в кресле был еще жив. Он мог дать показания против нее, отправить ее в тюрьму на очень долгий срок.
Хм, тюрьма…
Девушка с пистолетом указала на связанного мужчину кивком головы.
— Ты беспокоишься о нем?
Джули нахмурилась.
— Хм… я… думаю, да.
Девушка подошла к связанному мужчине и прижала дуло револьвера к его лбу. Она нажала на спусковой крючок, и брызги крови и мозгового вещества забрызгали оконную штору позади него.
— Срань господня!
Хорошо. Время для повторной переоценки.
Не копы. Определенно не копы.
— Кто вы, ребята?
Девушка покачала головой.
— На это нет времени. Скоро здесь будут копы. Возьми нож, если хочешь, и пойдем с нами.
Джули не нужно было повторять дважды.
Она подобрала нож и последовала за девушкой и ее парнем, который выглядел как бы контуженным, из комнаты.
* * *
Они ушли к тому времени, когда Зеб смог подняться на четвереньки и подползти к кровати. Он сел, прислонился спиной к краю кровати и посмотрел на свою грудь.
— Блядь.
Он
