недавней эпизоотии? Как стало известно, уже завтра официально снимают карантин. Сегодня с дороги убирают милицейский пост и увозят дежурный вагончик (ох, местным девкам будет огорчение!..).
– А вы не могли бы зайти к нам в редакцию? Хотелось бы с вами поговорить… – снова спросил Мельников.
– Ну, если это нужно, могу зайти, – теряясь в догадках, согласился Андрей.
– Очень хорошо! Будем ждать. До встречи!
В трубке раздались короткие гудки.
– А кто это был? – чувствовалось, что Надежду сжигает любопытство.
– Да из редакции, о чём-то хотят расспросить… – Березинцев пожал плечами.
– А вы сегодня на планёрке не были? А-а-а… Фёдор Николаевич рассказывал, что там только и разговоров было про вашу статью! – доверительно сообщила Надежда.
* * *
Глава 15
Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях – пирог с казённой начинкою (М.Е.Салтыков-Щедрин)
Прибыв в ветстанцию с квартальным отчётом, Андрей в коридоре нос к носу столкнулся со Свербиловым, который, с многозначительным видом, шествовал в бухгалтерию. Увидев Березинцева, Хрупкий скривился и, протяжно кашлянув, недовольно уведомил:
– Читал я твою статейку… Ну, и чего ты там накатал? Что, якобы, к ветеринарам относятся предвзято, зарплата не соответствует их профессиональным рискам, что к ним предъявляют необоснованно завышенные требования… Это – бред и враньё! Сдашь отчёт – зайди ко мне. Там поговорим.
С миной оскорблённой добродетели Хрупкий скрылся за дверью бухгалтерии. Войдя в кабинет специалистов, Андрей увидел приехавших на сдачу отчёта Самилина и Сушко. Юрий Павлович отчёт уже сдавал, пролистывая перед эпизоотологом Зузловым акты обработок, разворачивал бумажные, с обилием цифр, «полотенца» и «простыни». Взглянув на Березинцева и, ответив на приветствие, Сушко одобрительно кивнул.
– Хорошую статью написал! Молодец! Мне понравилось, – отметил он. – Самое главное, очень грамотно, доходчиво и по делу.
– А вот Арсений Витальевич эту статью назвал пасквилем и поклёпом на ветеринарную службу в целом! – с нотками завзятого ябеды возразил Зузлов.
– Кстати, Тимофей Эдуардович тоже так считает! – подхватил Самилин. – И чего это ты там начал на наше хозяйство «бочку катить»? Чего-то вынюхиваешь, зачем-то на точку фермера Лоскутова с ментами приезжал… Чего ты там искал? Ты смотри, осторожнее, не споткнись…
– Рома! – Андрей посмотрел на него в упор. – Как сказал один умный человек: никого не пугай, и сам бояться не будешь. Ты, я вижу, себя возомнил самым умным и самым хитрым? Думал, что я отправлюсь на нары, а ты будешь в шоколаде? Да, теперь я знаю, откуда «ноги растут», кто, где, и чего прятал. Благодаря этому всё и замяли. Но если кто-то в отношении меня какую-то хрень учинит… Ну, например, вдруг случится что-нибудь типа незапланированного пожара, или ещё там чего, то… Ты ведь не маленький, и хорошо должен бы понимать, куда и какая информация может уйти. Я бы даже сказал – убийственная информация. И уж тогда – обижайтесь сами на себя! – весьма неласково уведомил он.
Слушая его, Самилин сразу же замолчал и, сопя носом, угрюмо свесил голову.
Сдав отчёт, Березинцев отправился к Свербилову, заодно заглянув в бухгалтерию. Зарплату ему уже начислили, правда, «голую», без доплат со сданных денег.
– А в чём дело? – спросил он у отчего-то замявшейся «главбушки». – Я сдал почти шестьсот рублей, мне причитаются двадцать пять процентов. Где они?
– Понимаете, Андрей Васильевич, в связи со сложным финансовым положением, по распоряжению Арсения Витальевича, все средства из внебюджетных фондов целевым назначением были направлены на работы по восстановлению автопарка ветстанции. Половина машин стоит в «калачном ряду», а надо делать массовую дезинфекцию перед постановкой скота на зимнее стойло. В следующем месяце всё отдадим обязательно.
– Ага! Отдадите! – Андрей саркастично рассмеялся. – Мне и в прошлом месяце говорили то же самое.
Войдя в приёмную Свербилова, он спросил у секретарши, свободен ли её босс.
– Он у себя, но, по-моему, занят. Я сейчас узнаю!.. – пообещала Роза, поднимаясь из-за стола.
Не так давно она сменила свою предшественницу Раису, которая, как видно, поднадоев Хрупкому, отправилась заведовать аптечным складом. «Фотомодельной» походкой, подойдя к двери кабинета, Роза осторожно постучала и заглянула внутрь. Андрею вдруг подумалось: «Господи! Как же она под него ложится, под этого раскормленного гиппопотама?! Жуть и ужас!..» – в ветстанции и за её пределами всем было хорошо известно о пристрастии Хрупкого к тонким и худым «моделькам». Оглянувшись, секретарша сообщила, что к «его ветеринарейшеству» войти можно.
Свербилов, развалившись, сидел в кресле, как видно, воображая себя невероятно важным и значимым. Едва Андрей переступил порог кабинета, как Хрупкий с ходу, без предисловий, начал сыпать претензиями:
– Березинцев, сколько я тебя знаю, ты всю жизнь со всеми конфликтуешь. Ты постоянно ставишь из себя невесть что, хотя на деле, как специалисту, не побоюсь этого слова, грош тебе цена. Вот, сейчас мне сообщили из бухгалтерии, что у тебя опять претензии насчёт оплаты. Читай положение о внебюджетнном премиальном фонде. Там чёрным по белому написано, что ветстанция сама определяет размер выплаты премиальных, а двадцать пять процентов – всего лишь рекомендованы. Рекомендованы! Чтобы получать больше, надо больше привозить. Люди привозят по две-три тысячи, вон, как Самилин, например. Он и получает соответственно.
– Это, что же, с этих бедолаг-пенсионеров я должен семь шкур драть? – Андрей уничтожающе смотрел на Свербилова, и тот это сразу же почувствовал.
– О каких шкурах речь? – Хрупкий возмущённо потряс перед собой руками. – К тому же, не такие уж они и бедные. И вообще, если тебе здесь не нравится, можешь идти на все четыре стороны! – теперь он ткнул пальцем куда-то вбок.
– А это мысль! Прямо сейчас это и сделаю, – Березинцев пренебрежительно усмехнулся и вышел в приёмную.
Взяв у ошарашенной секретарши («Ой, что же теперь будет-то-о-о?!!») лист бумаги, он быстро написал заявление о том, что желает уволиться и получить полный расчёт. Положив бумагу перед отчего-то скисшим Герингом, он коротко спросил:
– Расчёт получу сегодня?
– Послезавтра… – в момент утратив гонор, тот нервно подписал заявление. – И куда же ты теперь подашься? В дворники? В скотники? – с издёвкой, жёлчно поинтересовался Свербилов.
– Да, лучше быть скотником и чистить навоз, чем лизать, наподобие Самилина, «корму» – то директору, то начальнику ветстанции. Счастливо оставаться! – Андрей помахал рукой и вышел из кабинета.
…Он шёл в сторону центра города, где, неподалёку от районных контор, в длинной одноэтажке старинной постройки находились редакция и типография районной газеты. Он шёл, и с удовольствием вспоминал досадливо-растерянный взгляд Свербилова. Похоже, лишь подписав заявление, тот вдруг задумался: а кто же теперь будет работать в Даниловке, где ни нормальной квартиры, ни приличной зарплаты?
«Ничего,
