Книга Крыса - Лариса Цыпленкова

Ловчий Эдор всё-таки был здесь, и ему не пришлось скучать в одиночестве. Он сидел в кабинке у окна, а напротив него занимала место эта стерва Филиш. Расфуфыренная, увешанная побрякушками, как играющая королеву актёрка, Филиш склонилась над столиком, позабыв об остывающем чае (или что она там пила), не доев пирожное, вместо него поедая взглядом моего Ловчего. Моего⁈ Бред какой-то, это не моя мысль! Это Вивьенн так думает и чувствует, а меня её чувства захлёстывают через узы.

Но Филиш и в самом деле ведёт себя неприлично! Держит Лорентина за руку, в глаза смотрит проникновенно, сейчас растечётся по столу, как ванильный крем по горячему яблочному пирогу. Кушайте, не обляпайтесь. Совсем обнаглела! А Лорентин? Руку не отнял, улыбается этой щучке так восторженно, как будто амореи хлебнул. Крысы плохо видят, но не слепая же я! Вчера, значит, щекотал меня неприлично, а сегодня к другой переметнулся⁈ Возмущение переполняло душу, и я злобно зашипела, представляя, как выдираю волосы Филиш и выдаю пару пощёчин изменнику-Ловчему.

Наверно, этот негромкий, но тревожный звук и спас Вивьенн от позора. Она вздрогнула всем телом, глубоко вздохнула и — надо же! — загнала собственный гнев куда-то в глубины своего сердца. На смену ему пришла холодная решимость.

— Мессера, ваши пирожки! С вас серебром будет…

— Нет-нет! — быстро ответила Вивьенн и бросила на фарфоровую тарелочку для денег золотую чешуйку. — Сдачу оставьте себе, ещё я мелочь не считала!

Не слушая благодарностей прислуги, ведьма подхватила корзинку и направилась прямиком к окну, вернее, к сладкой парочке, ворковавшей за столиком.

— Филиш, дорогая! Как я рада вас видеть! Я уж подумала, что вы тоже приболели, — пропела Вивьенн, даже не поздоровавшись с Лорентином. Впрочем, небрежный кивок ему всё-таки достался, но основное внимание ведьмы принадлежало дорогой подруге. Не давая Филиш и слова вставить, Вивьенн радостно прощебетала: — Это очень кстати, что я вас встретила. Через час приходите ко мне, отметим выздоровление бедняжки Магали! Сделаем ей приятное. Жду вас, дорогая. Ловчий Эдор, моё почтение!

Развернувшись, Вивьенн покинула чайную, не оборачиваясь. Двигалась и улыбалась она свободно, без малейшей скованности, но изнутри словно закаменела. Вернувшись к себе, ведьма написала несколько записок и отправила их через служанку, а сама принялась готовиться. К чему? Я с тихим ужасом ожидала взрыва.

Гостий Вивьенн встречала во всеоружии. Бархатное зимнее платье глубокого мохового цвета, бархатка в тон, нефритовые серьги и браслеты. Губы чуть подкрашены, ресницы подчернены — и не более. Волосы уложены просто, заколоты черепаховыми шпильками с нефритом. Черепаховый же веер в нежных руках — меч и щит светской мессеры. Стол прислуга накрыла загодя, и аромат дорогущего шоколада с корицей и мёдом успел проникнуть в каждый уголок гостиной.

Девушки пришли все вместе. Они были в форме Академии, и хозяйка смотрелась рядом с ними, как райская птица в окружении ворон. Прощебетав приветствия, в которых было больше вежливости, чем искренности, гостьи выжидающе замолчали, но ненадолго: слово взяла Филиш.

— Вы так срочно хотели нас видеть, дорогая Вивьенн. Что-то случилось? Помимо того, разумеется, что стоит отпраздновать выздоровление Магали.

— О да, Филиш. Случилось, — сладко пропела хозяйка. — Но меня удивляет, что вы не догадались, что именно. Уж вы-то это прекрасно должны понимать.

— В самом деле? — низкий, музыкальный голос Филиш был исполнен скрытого злорадства. Люди, может, и не слышат таких тонкостей, но для меня-крысы благородная девица прямо-таки победно орала.

— Мне казалось, я вполне ясно дала понять, что Лорентин Эдор — моя добыча!

— Ах, дорогая, но ведь мы и отступили! У вас были все возможности. Но, Вивьенн, я была бы полной дурой, если бы упустила {свою} возможность, — пожала плечиками Филиш. — Лорентин подошёл ко мне нынешним утром и попросил составить ему компанию в исследовании Академии. Вероятно, вы не смогли с достаточной полнотой ответить на его вопросы об АМИ?

Вивьенн вспыхнула.

— И вы считаете себя моей подругой⁈

— Нет, — просто ответила Филиш. Гостиную накрыла испуганная тишина, а мессера Филиш продолжила: — Я не могу считать своей подругой вас, потому что вы готовы были бросить в беде Магали. Вы требуете много, мессера Армуа, но что вы даёте в обмен на нашу поддержку? Предательство?

Девушки дружно ахнули. А что изумляться? Так это и называется.

— Вы тоже полагаете, что я вас предала, Магали? — дрожащим от гнева голосом выпалила Вивьенн, похлопывая сложенным веером по ладони.

— Может, я не стала бы использовать таких громких слов, — замялась девушка, — но мне было очень, очень неприятно узнать, как вы обо мне отзывались. Мне жаль, Вивьенн, но я не могу считать вас своей подругой.

— Что ж. Я не держу вас, мессеры. Кто-нибудь ещё желает уйти? Присоединиться к мессере Филиш, которая тоже немножечко — совсем чуть-чуть — некрасиво повела себя? Или в любви все средства хороши?

Хозяйка презрительно посмотрела на Армель и Гэтайн. Первая стояла бледная, как смерть, в своей чёрной академической форме, и молча кусала губы, а Гэтайн задумчиво переводила взгляд с Вивьенн на Филиш и обратно.

— Простите, мессеры, — наконец, высказалась непривычно серьёзная Гэтайн. — Вивьенн, я вам больше не доверяю… как и вам, Филиш. Мы все в последнее время вели себя отвратительно, с того момента, как собрались опозорить киру Бер. Это действительно было отвратительно, подло, мессеры. Неудивительно, что кто-то счёл, что так можно обойтись и с подругой, девушкой своего круга. Я думаю…

— Вы правда думаете, что можно равнять таких, как Бер, и благородных девиц? — искренне изумилась Филиш.

— Может быть, вам лучше удалиться и составить компанию кире Бер? — ядовито подхватила Вивьенн.

— Да, мессеры, — спокойно согласилась блондиночка. — Так я и сделаю. Конечно, если благородная кира Джосет сочтёт моё общество приемлемым. И, кстати, я намерена рассказать ей всю подоплёку истории с ритуалом, ничуть не преуменьшая своей вины. Уже ей решать, будет ли она подавать жалобу в ректорат.

Гэтайн развернулась в перекрестье ошеломленных взоров и без дальнейших церемоний покинула апартаменты мессеры Армуа. Я не ослышалась? Мессера назвала простолюдинку благородной?

— Она с ума сошла, — пробормотала Магали, мотая головой. — Рассказать о ритуале Джосет Бер? Она нас сдаст,