Штаны скинуты на пол, и футболка задрана под горло, обнажив грудь, жаждущую ласки. Костров как специально не спешит трогать её, свободной рукой лишь задевает острые вершины сосков. Дует на возбужденную кожу, затем прикусывает, вновь дует.
Пальцы во мне двигаются то медленно, заставляя насаживаться на них самостоятельно, то ускоряются, подводя к пику. И отпуская за секунду до разрядки.
Мой слабый, приглушенный стон Дениса не устраивает.
– Напомни-ка, чего ты хочешь? – шепчет он мне в губы и тут же чуть оттягивает нижнюю зубами, мешая сосредоточиться.
– Ты опять за своё?!
– За что своё? – с невинным лицом уточняет Костров.
Матушки, как он умеет меняться. Я всё ещё помню тот ледяной взор, которым он окидывал Юлю, пока она сидела на этой самой кухне. Теперь – ни единого напоминания об отчужденности. Лишь жар, вплавленная под кожу ртуть.
– Что я должна сказать? – задыхаюсь от напора пальцев, тянусь к губам Дениса, но он легко отстраняется, надавливая ладонью мне на живот, припечатывая к месту. – Что мне нужен ты… внутри… или что?..
– Ну, почему сразу так в лоб, – издевается Денис, а большой палец его так оглаживает на пульсирующую точку, что меня начинает потряхивать. – Можешь для начала признаться мне в любви.
Улыбка становится широкой, и в глазах появляется хитринка. Костров возвращается к моей груди, обводит языком сосок, оттягивает, вновь смешивая боль и удовольствие в дьявольский коктейль.
Моим рукам не хватает тепла его тела, тяжести мускул. Пытаюсь ухватить Дениса за край футболки, но он верткий, не позволяет даже дотронуться до себя.
– Я тебя люблю, – произношу на выдохе, дрожа всем телом.
Вместо того чтобы завершить начатое, Костров вытаскивает из меня пальцы, медленно скользит по коже вверх, по животу и выше.
– Эй!
– Что-то не устраивает?
– Я тебе в любви призналась, а ты…
– Ой, точно. Заслушался и забыл. – Денис хлопает себя по лбу. – Обещаю исправиться.
Раздвинув мои ноги и оттянув насквозь намокшую ткань, он скользит языком меж половых губ, долго-долго исследует самые потаенные мои точки. Выбивая дыхание, лишая возможности соображать.
– Мне нравится, когда ты стонешь, – произносит хрипло, указательным пальцем собирая мои соки, скользя им вверх и вниз по разгоряченной коже. – Вот так, да, громче!
В общем-то, молчать не получается. Палец входит внутрь, и поцелуи становятся глубже, сочнее.
Мне хватает нескольких секунд, чтобы тугой узел внизу живота раскрутился, и меня захлестнуло огнем. По коже. По телу. В каждую клеточку. До судорог и пересохшего горла.
– Я тоже тебя люблю, – горячо произносит Денис, а затем ставит меня на ноги, поворачивает к себе спиной и вколачивается, каждым движением напоминая о том, что любовь – это не только слова, даже скорее совсем не слова, а нечто другое.
Поцелуи, жесты, касания. Подчас мельчайшие детали, тонкие линии чувств.
Вещи, на которые обычно не обращаешь внимания, могут оказаться куда красноречивее слов. Например, каким ласковым может быть любимый человек, каким осторожным и – одновременно – ненасытным. Нетерпеливым, но заботливым. Открытым, несдержанным.
Твоим.
В любви нет место прошлому. Застарелым обидам и воспоминаниям, памяти об ошибках. Ведь если копить в себе былое, наполняясь отравой по капле, можно никогда не познать настоящего. Не увидеть будущего.
Любовь – это нечто большее, чем привычные вещи, чем шаблонные фразы или поступки. Каждый раз, когда мы боремся с самими собой. Каждый раз, когда выжигаем демонов ради кого-то, кем мы дорожим. Это – любовь.
Рядом с Денисом мне хочется меняться к лучшему, но хочется оставаться собой; той, которой он доверился, которой отдал душу. Удивительное чувство. За спиной распускаются крылья.
– Я тоже тебя люблю, – повторяет Денис, целуя меня между лопаток, когда нас обоих сотрясает от оглушительного оргазма.
И я верю ему безоговорочно.
***
Всего неделя каникул, но за семь дней моя жизнь выполнила такой кувырок, что самой страшно. Я возвращаюсь в общежитие совсем другой. Во-первых, дайте похвастаюсь тем, как сильно меня, извиняюсь, затрахал любимый человек. В хорошем смысле слова, конечно же. По-моему, мы больше лежали, нежели ходили. Во-вторых, морально я тоже удовлетворена. Всё, что раньше мешало ночами спать, больше не имеет значения.
– Ты продолжишь драться? – спросила я Дениса в один из дней, когда мы все-таки выбрались на улицу и просто гуляли по городу, держась за руки.
– А зачем? У меня появился легальный способ выпустить пар: Оксана Верещагина, – ответил он безо всяких раздумий, чем лишь подтвердил мои недавние мысли.
Секс и бои сплетены для него воедино, потому что главная цель – не победа, а разрядка. Адреналин от самого процесса. Огонь по венам. Но никак не сломанные ребра или чей-то нокаут. В Денисе нет кровожадности, нет желания доминировать.
Разве что самую малость.
И мне нравится то, как в нем переплетена нежность с животной дикостью.
– Переезжай ко мне, – в тот же день предложил мне Костров, когда мы ужинали за столом, который чудом не развалился после всех наших игрищ.
– Сюда? – От удивления я не донесла кусок пиццы до рта.
– Да хоть сюда, хоть в мою однушку, – пожал плечами Денис. – Мне тебя всегда будет мало. Не готов размениваться на встречи по вечерам. Нет, лучше всё-таки туда. Этот город меня откровенно бесит. Почему в пицце, которая называется «Максимально мясная», из мяса только ветчина?!
– Обожаю, когда ты бубнишь как старый дед, – рассмеялась, хотя с замечанием про пиццу была согласна. – Договорились. Я к тебе перееду.
– Мне даже не придется тебя уламывать?
– Ты просто не видел туалетов в общежитии. Я перееду к кому угодно, у кого в туалетной комнате стоит всего один унитаз.
Ну а что?
Недели хватило, чтобы понять: мне хорошо с Денисом. Мы на одной волне, и близость с ним не раздражает. Нет желания уединиться, исчезнуть. Наоборот, если Костров уходит в ванную, мне хочется вломиться туда и стоять у него над душой…
Ну, или заниматься чем-нибудь более полезным.
На самом деле, меня немного потряхивало от скорого переезда, особенно – от осознания того, что нужно собрать шмотки и попрощаться с Катей, с которой мы столько времени провели вместе. Что-то менять всегда сложно. Завершается важная эпоха. Моя беззаботная жизнь в прошлом.
Конечно же, Катька и сама скоро уедет. Вряд ли замужняя женщина будет обитать в общежитии. Но сам факт. Я буду первой, разрушу нашу связь, попросту брошу её на произвол судьбы…
Ну-ну, размечталась.
