да, детка. – Он закурил и выпустил дым через ноздри. – Или мы женимся, или я ухожу.
– Но я не могу выйти за тебя, Цезарь, – сказала Натали. – По крайней мере, пока отец жив. Не могу.
– Ты думаешь, к тому времени, когда он умрет, найдутся желающие на тебе жениться?
– Почему нельзя оставить все, как раньше? У тебя есть все, что ты хочешь. И даже свобода. Я ведь не мешаюсь в твои дела.
Миллз подошел к девушке, схватил за запястье и притянул к себе.
– Не хочу больше быть твоим лакеем в спальне, – сказал он.
Натали дала ему пощечину. Удар ее ладони по тугой загорелой щеке прозвучал громко, как пистолетный выстрел.
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Миллз отпустил Натали и отошел от нее с усмешкой.
Натали опустилась на диван – почти упала, словно ее вдруг покинули силы.
– Прости, я не хотела, – сказала она.
– Ну, ты же не думаешь, что я обиделся, – ответил Миллз со смехом. – Я задел тебя за живое, детка. Рано или поздно все должно было кончиться. Что ж, я думаю, это и есть финал. С меня хватит.
– Пожалуйста, не говори так. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты разозлился. Я пойду. Завтра поговорим.
– Завтра тебе не с кем будет говорить. Я ухожу.
Миллз швырнул окурок мимо камина. Натали перевела взгляд на тлеющий окурок, ее губы были плотно сжаты. Увидев, что она смотрит на окурок, Миллз прижал его ногой и раздавил.
– Вот так, – сказал он спокойно.
– Цезарь, пожалуйста…
– Вот так, – повторил он. – Вот так с нами будет.
Повисла долгая напряженная пауза. Затем Натали сказала:
– Тебе будет не хватать этого дома и денег. Тебе будет не хватать всего, что я для тебя делала.
– Детка, до чего же ты любишь обманывать саму себя. Мне не будет хватать этого дома и твоих денег? Но это же не единственный в мире дом, и ты не единственная богатая девушка. Так чего мне не будет хватать?
– Давай не будем продолжать, Цезарь, – сказала она, сжимая кулаки и выпрямляясь.
– Больше и не будем. Я найду другую девушку, такую же хорошую и такую же богатую. Завтра же найду. Это несложно. Город просто кишит такими, как ты, девушками, которым нужен мускулистый парень для забавы. Которым нравится покупать своему парню костюмы и пускать его в свой дом. А потом подзывать щелчком пальцев, когда захочется с ним переспать. А знаешь, почему они этого хотят? Или лучше не углубляться? – Он рассмеялся. – Богатые, избалованные девушки попросту не могут придумать ничего лучше, как купить красивого парня. В общем, детка, ты не первая и не последняя. Если хочешь удержать меня, давай поженимся. Выходи за меня, и я запущу лапы в твои деньги. И это единственная причина, по которой я на тебе женюсь.
– Ты сказал, что я не первая? – спросила она, прикрыв глаза и с отрешенным выражением лица.
Натали откинулась на спинку кресла, и было видно, что лицо у нее сразу осунулось и стало серым.
– Ну да, сказал. Разумеется, ты не первая и не последняя.
– Нет, – сказала она тихо. – Я могу стать у тебя последней.
– Не рассчитывай на это, детка. Не рассчитывай. – Миллз допил виски, зевнул и пригладил волосы. – Ну что, пора баиньки. Надоело все это. А ты лучше поезжай домой.
Она открыла глаза и спросила холодно, но с дрожью в голосе:
– А завтра?
– А завтра я съезжаю отсюда к черту.
Она медленно поднялась:
– Ты действительно уезжаешь?
– Да что с тобой такое? – спросил Миллз. – Я не ясно выразился, что ли? С меня хватит. Я ухожу. Сматываю удочки. Сваливаю. Освобождаю площадь. Машу тебе ручкой. Понятно или нет? Отрясаю прах этой любви со своих ног. Собираюсь забыть, как ты выглядишь, как живешь, что говоришь. И это будет долгий и прекрасный праздник, детка.
Натали стояла неподвижно, сдерживая себя.
– А Аните ты тоже так говорил? – спросила она.
Миллз взглянул на Натали испытующе и засмеялся.
– А ты не дура. Так ты про нее знаешь? Ну что ж, это длилось недолго, и ничего в ней особенного не было. Ей не хватало твоего молодого энтузиазма. – Он снова приложился к стакану виски. – А не попробовать ли тебе закрутить с Франклином? – спросил он и снова засмеялся. – Он, правда, староват, но зато наверняка очень пылкий.
Натали на секунду повернулась к парню спиной и быстро сунула руку в сумочку. Рука вынырнула с автоматическим кольтом 25-го калибра. Никелевая пластина на пистолете блеснула, отразив свет лампы, и отсветы пробежали по потолку.
Послышался щелчок – это она сняла пистолет с предохранителя. Миллз повернулся как раз в тот момент, когда Натали наставила на него оружие.
– Ты не уйдешь, Цезарь, – тихо сказала она.
Теперь она стояла ко мне спиной. Я не видел выражения ее лица, зато хорошо видел лицо Миллза. Самоуверенная улыбка соскользнула с него, как рыба с прилавка торговца. Он стоял неподвижно, не дыша, с широко открытыми глазами.
– А ну-ка убери пушку, – прошептал он непослушными губами. – Не дай бог, выстрелит.
– Обязательно выстрелит, – сказала Натали и немного отступила к окну. – Да, Цезарь, так и будет. Лучше не двигайся. Я знаю, как обращаться с этой штукой. Дочь миллионера может себе многое позволить. Например, научиться стрелять. Я хорошо стреляю, Цезарь.
– Но послушай, детка…
– Я тебя просила: не называй меня деткой. Молчи и не двигайся. Теперь моя очередь говорить.
Она находилась теперь у самого окна, в каком-нибудь метре от меня. Я даже чувствовал запах ее волос.
Сам я застыл и оставался неподвижен, как труп. Было неясно, насколько быстро она способна действовать. Одно неосторожное движение – и она, обернувшись, всадит в меня пулю. А расстояние такое, что промахнуться трудно. От этой мысли меня прошиб пот.
– Я знала, что это должно случиться рано или поздно, – сказала Натали. – И что рано или поздно мне придется это сделать. Ты не тот человек, Цезарь, с которым можно заключать сделки. Но ты красив и силен, и иногда с тобой весело. Но не всегда. С тобой не всегда весело. Время от времени в тебе просыпается подлый, злобный, грязный и мелкий эгоист. И не думай, что тебе удавалось меня обманывать. Нет, не удавалось. Я знала об Аните. Я видела вас вместе. Ну и свинья же ты, Цезарь, красивая свинья. Да, мне хотелось продолжать наши отношения. Но я знала, что рано или поздно тебе надоест и ты найдешь другую. И я знала, что найти другую тебе ничего не стоит. И я знала,
